Атлант расправил плечи. Часть 1. Непротиворечие

Дагни сидела, согнувшись, положив голову на руку, опущенную на узкий карниз окна, а мимо в темноте пролетали плавные изгибы иссиня-зеленых рельсов, горы, долины и новые города Колорадо. Дернувшийся на тормозах вагон заставил ее распрямиться. Остановка была непредусмотренной; платформу небольшой станции запрудили люди, смотревшие в одну и ту же сторону. Пассажиры бросились к окнам. Вскочив на ноги, Дагни побежала по проходу между кресел, спустилась вниз по ступенькам на продуваемую ветром платформу.

Трагедию она заметила сразу, и отчаянный крик ее прорезал глухой ропот толпы; именно это она и ожидала увидеть, именно этого и боялась. Между двух гор, новой зарей освещая все небо, горы, крыши и стены станционных зданий, над нефтепромыслом «Уайэтт Ойл» стояла сплошная стена пламени.

Потом ей сказали, что Эллис Уайэтт исчез, оставив после себя только доску, прибитую гвоздями к столбу у подножия горы... Увидев на доске выведенную его почерком надпись, она поняла, что ждала увидеть именно эти слова: «Оставляю все таким, каким оно было до моего прихода. Берите. Оно ваше».

Слушатели невольно притихли.

Философы прошлого судили поверхностно, — продолжал доктор Притчетт. — И на долю нашего столетия выпало заново определить цель философии. Она заключается вовсе не в том, чтобы помочь человеку определить смысл жизни, но в том, чтобы доказать, что такового не существует вовсе.

<...>

— Таким трудным человека делает его стремление к смыслу, — продолжил доктор Притчетт. — И когда он поймет, что не имеет абсолютно никакого значения в огромной Вселенной, что всякая деятельность его бессмысленна как таковая, что не имеет никакого значения, жив он или умер, то он сразу сделается существенно... покорней.