Лед и вода, вода и лед

Приближается новый айсберг, модернистская скульптура с острыми зубцами и ярко-синими пустотами.

Первая по-настоящему большая ледяная гора — это амфитеатр, мерцающий амфитеатр с полом из синего льда. Он скользит всего в пятидесяти метрах от проходящего мимо «Одина» и медленно поворачивается, демонстрируя зрителям всю свою белую безупречность, словно желая показать, что на его поверхности нет ни пятнышка, ни трещины, что единственное, чего ему недостает, — это публики и актеров.

Сверкающее море. Синее небо. А далеко-далеко - берег, отливающий глубочайшим фиолетовым цветом. Гренландия.

Все-таки зачем они поженились? Чтобы у Инес был слушатель, когда она говорит? Чтобы ей не разговаривать с самой собой? Чтобы у Биргера была обслуга? Чтобы он не превратился в неряшливого старого холостяка в мятой рубашке и нечищеных ботинках?
Увы, думает она и вытаскивает волосы из-под воротника, наверняка так все и было. Они просто взяли первое, что им было предложено, и получили не сказать чтобы особенно много. Что он, что она.

- У Инес есть могила, куда можно приходить. Она у нее внутри.

Сколько же на свете народу! И каждый из них — главный персонаж своей собственной истории.

Другой айсберг — остров Капри в миниатюре, белые вершины гор тянутся к небу, грот у поверхности воды сияет чистейшей синевой. Под водой виднеется громадная бирюзовая льдина, удерживающая весь остров на плаву.

И вот появляются айсберги.
Сперва лишь несколько глыб, проплывающих мимо, мягко закругленных ледяных островков, они обточены волнами и скоро совсем растают, но вдали, на горизонте уже показались великие шедевры: осколки белого, сверкающие на стыке более светлой небесной и темной морской синевы.

Разогреваю концентратный суп из банки. Пялюсь в окно. Подумываю, не лечь ли в ванну со включенным тостером.

Морская поверхность блестит, как вода, но почти не движется, находясь в том особом переходном состоянии, которое и не вода, и не лед.