Наш человек в Гаване. Тихий американец

Статистики могут печатать свои отчеты, исчисляя население сотнями тысяч, но для каждого человека город состоит всего из нескольких улиц, нескольких домов, нескольких людей. Уберите этих людей - и города как не бывало, останется только память о перенесенной боли, словно у вас ноет уже отрезанная нога. "Пожалуй, пора складывать чемоданы и уезжать отсюда, - подумал Уормолд, - настало время покинуть развалины Гаваны".

Когда вы влюблены, вам хочется быть на высоте, вот и все.
Это правда, подумал я, но не та правда, которую он подразумевает в простоте душевной. Когда ты влюблен, ты хочешь быть таким, каким тебя видит она, ты любишь ложное, возвышенное представление о себе. Любя, не знаешь, что такое честь, а подвиг – это лишь выигрышная роль, сыгранная для двух зрителей. Должно быть, я больше не был влюблен, но еще помнил, как это бывает.

Порой убить человека — значит оказать ему услугу.

Рано или поздно человеку приходится встать на чью-нибудь сторону. Если он хочет остаться человеком.

Страдание не становится более мучительным оттого, что страдальцев много; одно тело может выстрадать не меньше, чем все человечество.

Во мне зародилась потребность оберегать его. Мне и в голову не приходило, что я сам куда больше нуждаюсь в защите. Глупость молчаливо требует от нас покровительства, а между тем куда важнее защитить себя от глупости - ведь она, словно немой прокаженный, потерявший свой колокольчик, бродит по свету, не ведая, что творит.

Война так часто состоит в том, что ты сидишь и, ничего не делая, чего-то ждёшь. Не зная точно, сколько у тебя ещё есть времени, не хочется ни о чём думать.

Я завидовал тем, кто верит в Бога, но не доверял им. Я знал, что они поддерживают свой дух басней о неизменном и вечном. Смерть куда надежнее Бога, и с ее приходом уйдет повседневная угроза, что умрет любовь. Надо мной не будет больше висеть кошмар грядущей скуки и безразличия.

Говорят, что школа вырабатывает характер, стесывая острые углы. Углы-то ему стесали, но в результате, кажется, получился не характер, а нечто бесформенное, как один из экспонатов в Музее современного искусства.