Полное собрание сочинений. Том 2. Хребты Безумия

Второй том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одной книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Все произведения публику...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,4

459 оценок

5
58%
4
30%
3
10%
2
1%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 536Хотят прочитать 260

Рецензии

Аноним25 августа 2019 г.
Не возвращайтесь в брошенные замки
Я все ждал, когда же мне попадется рассказ Лавкрафта, в котором он соединит главную тему своего творчества - древнее зло и качественную классическую готику. Ну, не мог такой автор, как Лавкрафт, пройти мимо готической тематики. И вот встреча с ожидаемым произведением состоялась.
"Крысы в стенах" - мрачная готическая зарисовка с зачаровывающей ужасом атмосферой. Вместо океанического монстра Ктулху здесь правит бал его сухопутный аналог - Ньярлатотеп в союзе с Великой Матерью Богов!
Издревле на месте, где стоит замок рода де ла Поэров находилось древнее капище, где совершались служения великим богам зла. Боги жаждали человеческой плоти, и получали её через жрецов, поедавших жертв во славу своих кумиров. Культ этих богов древнее самого человечества, самые старые кости из обнаруженных в подвале, принадлежали еще питекантропам.
Видимо, хозяева древнего замка и тех построек, что стояли на его месте до него, волею хозяина зла превращались в его жрецов, это было их предопределение. То же случилось и с нормандским родом де ла Поэров, получившим замок в дар от короля, славный и добродетельный род за несколько поколений превратился в кровожадных служителей древнего культа. Только один представитель рода - одиннадцатый барон де ла Поэр - Уолтер, истребив всю родню, смог восстать против предопределения и сбежать в Америку.
Казалось, древнее зло замерло, но нет - остались в Америке потомки баронского рода. События складываются таким образом, что последний из баронов через 300 лет неумолимо оказывается притянут в родовое поместье, где его уже ждет древняя сила. Местные жители не рады ему, они помнят, как из замка вырвалась стая озверевших крыс, уничтоживших всю окрестную живность и загрызших даже нескольких человек. Да и до сих пор ходят слухи о том, что при баронах частенько бесследно пропадали местные жители.
Но, вернувшийся из Америки потомок старого рода, восстанавливает замок, намереваясь закончить в родовом имении свои дни. Но Ньярлатотеп тоже имеет свои намерения, он хочет возобновить древнюю практику, он жаждет плоти, тогда и является барону во снах образ демона-свинопаса.
Далее события приобретают стремительность - открывается старинное многовековое капище, где были принесены в жертву тела нескольких десятков, если не сотен тысяч людей, начиная еще от ходивших на четвереньках. И здесь, в этой обители древнего греха, среди гор костей и черепов, зло снова торжествует. Все возвращается на круги своя - представитель баронского рода, современный цивилизованный человек, оказывается во власти демона и совершает новое служение старому хозяину, пожирая плоть своего спутника и соседа - капитана Норриса.
В рассказе есть нечто общее с другим лавкрафтовским шедевром "Данвичским ужасом", есть отсылка к "Падению дома Ашеров" По, это когда Родерик заявляет, что слышит крыс в стенах.
А крысы - невидимые крысы, которых чувствуют только хозяин дома и коты, - выполняют роль посланников зла, цель которых привести хозяина замка в подвал, где совершались жертвоприношения.
Все-таки в рассказе есть один очень симпатичный герой, это храбрый кот Ниггерман, первым почуявший посланцев зла - крыс. Кот не поддался воздействию Ньярлатотепа и до последнего боролся, пытаясь даже загрызть подчинившегося мраку хозяина. Было в этом Ниггермане что-то от Шварценеггера :)

Читать далее
137
7,5K
Аноним27 августа 2019 г.
Инопланетный фольклор, начитанный шепотом
Из всего мною прочитанного до сих пор у Лавкрафта эта повесть менее других "ужасна" и в большей степени, чем другие произведения этого автора, содержит в себе детективную составляющую. А кроме того в ней присутствует дух мистификации, причем на двух уровнях: мистифицировать автора-рассказчика мог Этли, а мог и автор мистифицировать читателей.
На такую мысль наводят профессиональные интересы двух главных героев, и Алберт Уилмарт, и Генри Экли, оба - фольклористы, они занимаются сбором и изучением фольклора Новой Англии. Оба могли быть в курсе народных поверий, гулявших среди жителей горного Вермонта. Воспользовавшись слухами, появившимися после наводнения 1927 года, любой из них мог дать ход своей богатой фантазии, и сочинить леденящую историю о инопланетной расе, тайно обитающей в горах и ревниво относящейся к любому проявлению интереса в свой адрес.
По окончании чтения повести нельзя с уверенностью сказать, что Уилмарт не стал жертвой обстоятельного розыгрыша со стороны Экли, в то же время нельзя быть уверенным, что сам Уилмарт не выдумал всей этой истории. Но в его изложении присутствует детективная линия, он постоянно вынужден разгадывать подоплеку новых фактов, которые оказываются в его распоряжении, и подвергать их сомнению. Но история так и заканчивается ничем, уходя, как пересохшая река в песок догадок, версий и недоговоренности.
Сказанное выше касается фабулы повести, если же говорить о проблематике, то она типична для Лавкрафта. Хотя есть некая новация, инопланетная раса в этот раз представляет из себя что-то типа мыслящих грибов, но и она завязана на общую для всех произведений автора тему, являясь составной частью общего древнего вселенского зла, от неё веет духом пресловутого Ктулху. Но, все же, научно-фантастические ноты звучат в этой повести громче хоррорских, что тоже довольно нетипично для Лавкрафта.
Представленная им раса крылатых грибов Ми-Го, что с тибетского переводится как "дикие люди", представляет темную планету Юггот, которую автор идентифицирует с только что открытым Плутоном. Крылатые самодостаточны, они не нуждаются в контактах и сотрудничестве с землянами, в то же время они настоящие конспирологи, беспощадно преследующие всех, кто проявляет к ним повышенный интерес.
Кроме ссылок на открытие Плутона, есть в повести еще одно обращение к новациям современной автору науки - он вступает в полемику с самим Эйнштейном, поставив под сомнение его теорию относительности, наделив Ми-Го возможностью перемещаться со скоростью выше скорости света.
Повесть нашла отражение в творчестве большого количества писателей более поздних периодов, которые рассмотрели разные аспекты происходящих в ней событий и дали разные трактовки, подчас крайне экзотичные.

Читать далее
130
4,9K
Аноним1 сентября 2019 г.
Гармоничное сочетание характеров героев, сюжетных линий и мыслей о неизбежности конца сливаются воедино, создавая сюжет, веющий холодом. Чрезвычайный интерес вызывает и тот факт, что рассказ ведется от лица умершего на основе записок из бортового журнала.
Сюжет вьется вокруг интересной находки на теле погибшего матроса – статуэтки в виде головы юноши в лавровом венке, вырезанной из слоновой кости, которую решают оставить на судне. Очень зря. Данное решение меняет судьбы команды. На корабле после появления статуэтки начинают происходить невообразимые вещи, будто сама смерть нависает на всеми. Люди сходят с ума и погибают в ужасных муках. В живых остается лишь один командор-лейтенант, отличающийся хладнокровием и выдержкой. Этот человек смог распорядиться жизнью шестерых, спустив курок. Пусть все катастрофические события он перенес с легкостью, но кто сказал, что это спасло его?
Выживший офицер обречен. Это Лавкрафт уже показывает в изображении храма.

«Невероятно широкий фасад явно скрывал уходящие далеко вглубь помещения, судя по множеству окон разного назначения. Посреди него зияла громадная открытая дверь, к которой вела поражающая воображение каменная лестница; по краям двери я заметил искуснейшие барельефы на подобные вакхическим сюжеты»
Видение это наполнено настоящим страхом.

«…Не могу даже вообразить, как оно было вырублено. Возможно, каверна или серия пещер послужили основой. Ни время, ни долгое пребывание в воде не повредили религиозному величию жуткого храма – ибо это мог быть только храм, – и сейчас, спустя тысячи лет, он стоит нетронутый, неоскверненный, в бесконечной ночи и молчании океанской пучины.»
Вместе с героем все переживания и парализующий испуг испытываем и мы. Когда в рассказе появляются описания таинственного города, тьмы, мерцающих огней через открытые двери храма, становится сложно совладать со страхом, а хор будто звучит не только на страницах книги, но во всей комнате и даже в голове.
В момент, когда Карл-Генрих заходит в храм, рассказ будто обрывается, оставляя шквал эмоций и этот парализующий испуг. Такой конец не случаен. Рассказ «Храм» не просто устрашающая мистика, но и способ заставить задуматься над затерянным городом, над вопросом о том, с чего же все это началось. Данное решение автора продлевают своему произведению жизнь, оставляя интригу и несколько вариантов продолжения событий.
Удивительно, как в минимальном количестве страниц Говард Лавкрафт заключает необъятное число эмоций, событий и неожиданных сюжетных поворотов. Несмотря на мистический характер «Храма», нельзя сказать, что произведение омрачено переизбытком сверхъестественного. Состояние героев, их характер и переживания являются неотъемлемой частью произведения, создающей этот шедевр.
Читать далее
118
3,5K

Все рецензии

Цитаты

Аноним24 сентября 2021 г.
Одно дело - преследовать нечто безымянное, но совсем другое - найти его.
65
28K
Аноним11 ноября 2014 г.
Время неподвижно, и, соответственно, не имеет ни начала, ни конца. Представление о времени как о чем-то движущемся и вызывающем перемены есть иллюзия. Да и само время, в сущности, является иллюзией. Прошлое, настоящее и будущее существует лишь в представлениях обитателей низших миров с малыми числом измерений. Люди связывают движение времени с происходящими переменами, каковые также суть иллюзия, ибо все что было, есть и будет, существует одновременно.
38
42,3K
Аноним14 мая 2016 г.
Впоследствии Картер свел знакомство с людьми, отвергавшими старые мифы, но те оказались еще безнадежнее религиозных фанатиков. Им было не дано усвоить, что красота неразрывно связана с гармонией и потому в суетливом многообразии космоса возможно только одно приемлемое для всех понятие красоты: это нечто гармонирующее с нашими снами, мечтами и воспоминаниями и позволяющее нам сотворить свой собственный маленький мир, отгороженный от вселенского хаоса. Эти люди не понимали, что добро и зло, красота и уродство являются всего лишь декоративным обрамлением картины мира, а вся их ценность заключается в том, что они дают нам некоторое представление о мыслях и чувствах наших предков, создававших те или иные детали орнамента, сугубо индивидуального для каждой культуры и каждой расы. Вместо этого «вольнодумцы» либо полностью отрицали все эти понятия, либо сводили их к примитивным и грубым инстинктам, тем самым практически не отличаясь от дикарей и животных. В их уродливо искаженном сознании каким-то образом угнездилось чувство гордости за свое «духовное освобождение», при том что они оставались рабами предрассудков ничуть не менее пагубных, нежели те, от которых они якобы освободились. В сущности, они всего-навсего сменили идолов: место слепого страха и бездумного благочестия заняли вседозволенность и анархия.
Картера не прельстили эти новомодные, обретенные по дешевке и дурно пахнущие «свободы»; они оскорбляли его представление о красоте, а его разум восставал против убогих логических потуг, посредством которых доморощенные идеологи пытались облагородить свои изначально ущербные постулаты, навесив на них культовую мишуру, снятую с ими же ниспровергнутых старых идолов. Большинство из них пребывало в заблуждении относительно смысла жизни, полагая его некой самодовлеющей категорией, одинаково применимой ко всем и каждому. При этом они не могли обойтись без привычных понятий морали и долга, никак не соотносимых с понятием красоты, хотя сама Природа в свете их научных открытий подтверждала свою абсолютную независимость от каких-то умозрительных нравственных норм. Приняв за аксиому иллюзии справедливости, свободы и формальной логики, они поспешили отвергнуть прежние знания и верования, даже не дав себе труда подумать о том, что эти же самые знания и верования лежат в основе их нынешних убеждений и являются их единственным ориентиром в бессмысленной и хаотичной вселенной. Лишившись этого ориентира, их жизнь вместе с тем лишилась и конкретной цели, что вынудило их искать спасение от смертной тоски в нарочитой деловитости, в диких буйствах и грубых чувственных наслаждениях. А когда все это приелось до тошноты, они обратились к иронии и сарказму, избрав главным объектом нападок очевидные всем недостатки общественного устройства. Этим несчастным было невдомек, что их сознательно упрощенный и огрубленный подход к действительности покоится на столь же шаткой основе, что и религиозное мировоззрение их предшественников, а сегодняшняя удовлетворенность жизнью может завтра обернуться жестоким разочарованием. По-настоящему насладиться спокойной и неувядающей красотой можно только в счастливых снах, однако наш мир лишил себя такой возможности, в угаре идолопоклонства утратив драгоценный дар детской чистоты и невинности.
Читать далее
28
1,2K