Месть Нофрет. Рассказы

— Весь Египет одержим мыслями о смерти! — с внезапной горечью воскликнул Хори. — И знаешь почему, Ренисенб? Потому что мы верим только в то, что видим, а думать не умеем и боимся представить себе, что будет с нами после смерти. Вот и воздвигаем пирамиды и гробницы, укрываясь в них от будущего и не надеясь на богов.

Ренисенб с удивлением смотрела на него.

— Что ты говоришь. Хори? У нас ведь так много богов, так много, что я не в силах их всех запомнить. Только вчера вечером мы вели разговор о том, кому какой из богов больше нравится. Себеку, оказалось, Сехмет, а Кайт молится богине Мехит. Камени всем богам предпочитает Тота — ну конечно, ведь он писец. Сатипи верит в коршуноголового Гора и нашу здешнюю богиню Меритсегер. Яхмос сказал, что поклоняется Птаху, потому что он творец всего на земле. Я больше других люблю Исиду. А Хенет утверждает, что лучше всех наш местный бог Амон. По ее словам, среди жрецов ходит поверие, что в один прекрасный день Амон станет самым могущественным богом в Египте, поэтому она приносит жертвы ему, хотя пока он совсем не главный бог. И затем есть Ра, бог солнца, и Осирис, перед которым взвешивают на весах сердца умерших.

Ренисенб с трудом перевела дыхание и умолкла. Хори улыбался.

— А в чем, Ренисенб, различие между богом и человеком?

Она опять удивилась.

— Боги умеют творить чудеса.

— И это все?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Хори.

— Я хочу сказать, что тебе бог, по-видимому, представляется только мужчиной или женщиной, которые способны делать то, чего не могут делать обычные люди.

— Странно ты рассуждаешь! Я не понимаю тебя.