Лазалки

Проникновенная книга. Потому что проникает прямо в душу, бередит самые сокровенные воспоминания детства, трогает так, что все Какнивчемнебывала слетают с тебя в один миг, оставляя только то настоящее, что так не хочется показывать другим.

Поломанные мужчины и женщины со своим Какнивчемнибывалом, бабушки, сидящие на лавочках во дворе, которые всегда в курсе всего и всех, маленький городок у аэропорта и дети. Дети, каждый раз выходящие за порог квартиры на прогулку и превращающиеся в этот момент в шалопаев-беспризорников, несущихся на встречу приключениям, новым играм и лазалкам. Ведь если подняться на самую-самую высокую перекладину лазалки можно коснуться неба и тогда все будет хорошо, потому что ты станешь тем, кем должен стать - собой, и дедушка выздоровеет, и мама приедет не в субботу, а в пятницу вечером. Как это по-детски наивно, серьезно и бесконечно трогательно.

Редко когда книга заставляет меня почувствовать комок в горле или, более того, заплакать, но после "Лазалок" не смогла удержаться. Просто "больная" тема. Просто у меня тоже был дедушка, постоянные походы к нему в больницу, запах лекарств, замирания сердца, потому что его сердце замирало... только, в отличие от главной героини, воспоминаний о дедушке у меня осталось не так много, как у нее, и не таких ярких, к сожалению. Да.

А книга хорошая. Очень. С чудесными метафорами, детскими мечтами и переживаниями. Она грустная и может быть немного мрачная, но ее такая чистая непосредственность, присущая только детям, и доброта скрашивают все плохое, что есть в "Лазалках". И, возможно, потому что такое детство, как у героев книги, не смотря ни на что, не может быть плохим. Оно настоящее.

Ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер, ветер. Находясь на 158 слове "ветер" и на 120-ой странице книжки, я, как существо высокоморальное и бесконечно духовное, перевернула тонкий томик с лесенкой на обложке и показала автору, прекрасной девушке, похожей на олененка, FUCK целых три раза! И несмотря на то, что вы можете подумать, что терпение не входит в мои добродетели, я всё-тки прочитала и 121-ую страницу, и 122-ую и дальше, и хоть было весьма ветрено, я больше не обращала на это внимание, унесенная этим ветром чужих, поломанных, разбитых судеб.

Что же мы имеем? Горечь димедрола, брошенные парики клоуна (это о траве) и ветер во всех возможных конфигурациях и запахах. Однако несмотря на некоторую контуженность сравнений, эта книжка - прекрасное напоминание, что детство - это не только и не столько прекрасная, чудесная страна с понями и радугами, а боль, непонимание, горе, растерянность. И пусть эти чувства малы, но как свежа душа и как они интенсивны, как сильны. Стыд - ожогом, боль - удавкой, неловкость чужую - всей собственной кожей (вот тут совсем не уверена. Походу у меня и щас эмпатия-тормоз, доходит, как до жирафа), неловкость свою - катастрофой ощущаешь. А ещё - вопрос: как именно прекрасные дети с душой в глазах превращаются в поломанных, затертых жизнью дядек и теток с потухшими, затхлыми лицами. Об этом Нова тоже пишет, да. И о том, что только преодолев боль свою и свой страх, можно сбыться, воплотиться, стать самим собой. Ещё о свойствах памяти и бесконечности любви. О кольце родных рук, о защите и любви. И о старости. О боли, когда уходят те, что нас вырастили, и о благодарной памяти, потому что это все, что нам остается. И я говорю спасибо Улье Нове за беспощадно прекрасный конец этой ветреной книжки.

Короче, если в двух словах, я бы сказала, что это негатив "Манюни". Очень рада, что прочитала, мне это было необходимо. А за ветер погрожу Нове пальцем (указательным, не боитесь, мыж в культурном месте), и отправляюсь читать "Имя ветра". Походу у меня зависимость.

Детство, проведенное во дворе, в компании разношерстных людей (таких же детей, как и ты, только разных возрастов, полов и из разных семей) приятный отрезок времени, пожалуй, самый счастливый, полный приключений и безоговорочной веры в волшебство. Двор - то самое место, в котором приобретаешь много навыков и умений: от разнообразных и почти невероятных кувырков на турниках, до "солнышка" на качелях; то самое место, в котором не иссякают идеи для всевозможных игр: выбивалы, резиночки, 9 камней, казаки-разбойники и еще невообразимое количество; место, в котором обязательно есть свой дворовый пьяница и странный старик, которых побаиваешься, их личности обрастают слухами, историями, почти легендами, придуманными самими же детьми, не специально, а от неуемного буйства фантазии и желании видеть во всем сказочную таинственность.
Улье Нова великолепно удалось передать взрослыми словами то, что видит ребенок, что он переживает, о чем думает, чего боится, во что верит.
Ребенок замечает фальшь взрослых и, чтобы для себя придумать объяснение, называет это состояние взрослого обмана "напялить какнивчемнебывало" и начинает тоже это использовать, чтобы не выдать свою какую-нибудь детскую тайну.
Ребенок все видит образами, например, птицу тревоги, в которую превращаются взрослые, когда волнуются, размахивая руками.
Ребенок верит в волшебные свойства поступка, например, если сделать идеальный кувырок, тогда дедушка выздоровеет или мама приедет раньше, чем обещала.
Ребенок верит, что из закопанного металлического шарика синего цвета вырастет лазалка такого же синего цвета, потому что так сказала Светка Песня.
Ну а самое главное для ребенка, это наличие рядом с ним бабушки и дедушки. Именно они занимаются воспитанием, и иногда даже не ругают за то, что в сандалиях, предназначенных на выход, в красивых голубых гольфах (других таких ни у кого нет), ребенок залез в лужу.

Когда детство в самом разгаре, иначе нельзя...
Полбалла снизила только за печально-горькое послевкусие, но книга стоит того, чтобы ее прочесть.

Есть книги сюжеты, а есть книги образы. Вот "Лазалки" как раз из последних. Но с ними у меня зачастую возникают проблемы, так как во-первых, созданные образы должны попасть в меня практически на 100%, а во-вторых, меня должен захватить язык. К сожалению, здесь всё оказалось мимо. Абсолютно искусственный текст, украшательства ради украшательства, безжизненный и не увлекающий. Было несколько моментов, когда прорывалась искренность и настоящесть, например: описание деда, который чинил вещи и людей, случай на площадке, когда главная героиня даёт слово больше никогда не подниматься на лазалки; они давали надежду, что сейчас постепенно выровняется тон повествования и наконец-то станет интересно и сопереживательно, но, к сожалению, автор опять возвращалась к своему болоту из нагроможденных слов. С этой книгой время ужасно тянулось, мне казалось, что прошла уже вечность, и я должна быть уже ближе к концу, а оказывалось, ещё нет и половины. Тогда пришлось сдаться и перейти к чтению по диагонали. Я поначалу думала, что поставлю нейтральную оценку, ведь произведение не вызывало у меня никакого отклика, но под конец оно начало меня откровенно раздражать, все эти "сросшиеся губы", "разрастающиеся в горле голуби", "поломанные мужики в майках" и постоянные всхлипы. Единственный плюс "Лазалок" для меня - наличие в большом количестве разных котов и кошек, т.к. читала по игре "Кот в мешке", в остальном же это оказался довольно искусственный нарочито философский продукт с претензией на серьёзную литературу.

При всем моем крайне настороженном отношении к современным российским авторам, есть в этой книге определенная прелесть и харизма. В этом мрачном Черном городе, к которому так и просится эпитет "бесперспективняк", в этих поломанных людях, плечи которых сгорбились под тяжестью жизни, в этих детях, окруженных потерявшими надежду взрослыми, которые верят, что с лазалок можно дотянуться рукой до неба и найти самого себя... Но именно вот эта мрачность и бесперспективность, которой оказалась пронизана книга, отталкивали меня, как хороший дождевик отталкивает капли надоедливого дождя.

Книга приятно удивила прекрасными, тонкими метафорами - те же поломанные люди, напяленное на себя какнивчемнебывало, птицы тревоги... Вложенные в детские уста эти слова только подчеркивают несостоятельность взрослых понять и принять то, что приготовила для них жизнь. И эти дети пост-перестроечного времени, на ржавых каруселях, пускающие кораблики в дворовых лужах, жадно слушающие сплетни бабушек у подъезда о непутевых молодых соседках - они такие родные и знакомые, потому что из них со временем выросли мы с вами, взрослые, некоторым из которых посчастливилось дотянуться до своего неба с лазалок, а некоторые пополнили ряды серых взрослых.

Книга определенно неплоха, но мне не близка эта тема, я не люблю мрака и серости, да и вспоминать о детстве с ржавыми каруселями совсем не охота. С того момента, как дотягиваешься до неба, земля остается внизу. Навсегда. Потому что если ты подпустишь ее к себе снова, слишком близко, она может засосать тебя обратно, на черные-черные улицы черного-черного города, над которым проносятся сверкающие самолеты.

Такая тёплая книжка - несмотря на "Чёрный город". Такая вкусная книжка: неудобные, тесные, но так порой необходимые какнивчёмнебывала, голубь, появляющийся в горле, когда обидно или тоскливо, желания, которые сбудутся, если совершить безупречный кувырок на турнике, птицы гнева, превращающиеся в знакомых женщин в пушистых кофтах, целлофановый папа Марины, утро, раскрывающееся лепестками и новый, незнакомый день, который ещё надо придумать, продавцы снов, теряющие маленькие гирьки и с каждым днём отвешивающие "на глаз" всё больше и больше снов старым людям... Да, в конце концов, такой чудный дедушка!
Хочется попросить добавки и ложку побольше.

Может быть, конечно, я слишком субъективна - поскольку тоже жила в детстве у бабушки с дедушкой в маленьком городке, где были дворы с лазалками. И поэтому воспоминания о своём, тёплом - квартире, дворе и людях родом из детства - очень легко накладывались на текст этой книги.

Вот уж действительно – удивительная книга. Только перелистнешь последнюю страницу, как тут же хочется схватить автора за руку – и громко и настойчиво объяснять, и спорить, и доказывать… Что качели и дряхлые карусели в нашем дворе исправно красились каждую весну, поэтому на них никогда не было ни пятнышка ржавчины. Что в наших дворах никогда не было серо, ветренно и бесприютно. Что с наших лазалок, ведущих прямо в небо, никто и никогда не падал. Да и не так уж они были привлекательны для местной детворы, говоря по чести.

Нет, не о нашем детстве пишет Ульянова Мария. И все же о нашем. Иначе откуда же тогда мне знаком этот голубь, разрастающийся в горле, который воркует и царапается, и норовит выбраться наружу, выплеснуться сдавленными всхлипами? Исцарапанные коленки и ободранные локти, которые лечили не иначе как пыльным подорожником? Терпкая горечь взрослых тайн, когда так легко притвориться, что они тебя нисколечко не касаются? Тесные «какнивчемнебывала», которые так жали и мучили меня, что легче было одним махом выпустить на волю всю правду?

Мне в «Лазалках» увиделось что-то глубоко личное и сокровенное. Горькую и не переболевшую боль, которую наотмашь забили анальгином, а она все равно есть. И тревожит, и напоминает о себе беспричинными слезами и черно-белыми снами, которые наутро и не вспомнишь. И, наверное, каждому из нас знакома эта боль. Каждый из нас был ребенком, который, вырастая из своих одежек и рваных сандалий, вырастал из детской дружбы, безоговорочной веры в чудо, вырастал из улиц родного городка, которые вдруг в одночасье становились безнадежно тесными и тусклыми…

Талантливая, сильная книга, от которой вот уже второй день у меня комок в горле. А в голове рефреном звучат строки когда-то очень любимого и памятного для меня стихотворения Роберта Рождественского:

"Скрипит под ветром печальный ставень.
В углу за печкой таится шорох...
Мы вырастаем,
мы вырастаем
Из колыбелей и распашонок.

Огромно детство.
Просторно детство.
А мы романы Дюма листаем -
И понимаем, что в доме тесно.
Мы вырастаем,
мы вырастаем..."

Люблю открывать для себя новых авторов и всю гамму чувств от настороженности до радости, когда понимаешь, что книга понравилась. "Лазалки" оказались приятной неожиданностью и не раз пока я их читала на память приходили слова песни ВИА "Сливки" "Куда уходит детство". Не удержусь и приведу здесь ее целиком.

Куда уходит детство
В какие города
И где найти нам средство
Чтоб вновь попасть туда
Оно уйдет неслышно
Пока весь город спит
И писем не напишет
И вряд ли позвонит

И зимой и летом
Небывалых ждать чудес
Будет детство где-то, но не здесь
И в сугробах белых
И по лужам у ручья
Будет кто-то бегать
Но не я

Куда уходит детство
Куда ушло оно
Наверно, в край чудесный
Где каждый день кино
Где также ночью синей
Струится лунный свет
Но нам с тобой отные
Туда дороги нет (туда дороги нет)

Куда уходит детство
В недальние края
К ребятам по соседству
Таким же, как и я
Оно уйдет неслышно
Пока весь город спит
И писем не напишет
И вряд ли позвонит (и вряд ли позвонит)

Благодаря Улья Нова я нашла средство чтобы вновь перенестись в счастливые и беззаботные годы детства. До сих пор меня не покидает ощущение, что моё детство ушло в Черный город или город Лазалок описанный в на страницах этой книги. И не просто придуманный, а списанный с моего городка. Так много между ними общего и каждая новая похожая черточка вызывала грустную улыбку. Так хотелось растянуть чтение как можно дольше, но увы всё когда-нибудь заканчивается. Правда закончилась только книга, но её всегда можно перечитать и снова перенестись на много лет назад...

По всем параметрам эта книга должна была мне понравиться. История о жизни ребят в небольшом дворе, где есть "лазалки" - такие лесенки из детства, знакомые, наверное, каждому ребенку. Лазалки словно бросают вызов - сможешь ты преодолеть свой страх, или струсишь... И вот нас погружают в детство ребят, в их игры, прогулки, в то, как они примешивают в игру события окружающей действительности, зачастую не слишком радужные. В центре повествования всё-таки стоит одна семья, где живет девочка, которую почему-то часто оставляют с дедушкой. А дедушка очень милый, но уже старенький и контуженный, поэтому иногда он чудит похлеще ребенка. На самом деле, мне показалось, что эта книга даже больше о старости, чем о детстве. Хотя, как любит говорить моя бабушка, "что старый, что малый - всё одно". Дедушка не молодеет, к сожалению, после каждого перенесенного инфаркта становится всё хуже. Собственно, это почти весь сюжет - иногда еще затрагивается жизнь некоторых других соседей, у которых тоже всё грустно. Но в этой книге сюжет - не главное. В ней много образов, метафоричности, которая должна, видимо, погружать читателя в его собственное детство, детские ощущения. Однако мы с автором оказались не на одной волне. Вроде бы я такое очень люблю, а здесь мне было скучно. Книга не пробудила во мне абсолютно никаких чувств и воспоминаний, а все витиеватые обороты казались надуманными и искусственными. Но я вижу, что многим зашло. Просто у всех разное восприятие, и эта книга была не для меня, не обо мне, не о моем детстве.