Ганс Христиан Андерсен. Сказки

Все ученики тролля – у него была своя школа – рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

– Теперь только, – говорили они, – можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

Жил-был купец, да такой богатый, что мог бы вымостить серебрениками целую улицу и переулок в придачу. Только такими делами он не занимался – знал, куда девать деньги, и уж если тратился на грош, то наживал далер. Вот какой был купец – ну, и вдруг помер.

Элиза посмотрела на бесчисленные валуны, выброшенные на берег морем, — вода отшлифовала их так, что они стали совсем гладкими и круглыми. Все остальные выброшенные морем предметы: стекло, железо и камни — тоже носили следы этой шлифовки, а между тем вода была мягче нежных рук Элизы, и девушка подумала: «Волны неустанно катятся одна за другой и наконец шлифуют самые твердые предметы. Буду же и я трудиться неустанно! Спасибо вам за науку, светлые быстрые волны!

«Северный олень: — Дай ей силу победить Снежную Королеву!
Лопариха: — Нет. Сильнее её уже никто не может сделать. Ибо что сильнее преданного сердца?»

Когда падёт звёздочка, чья-то душа отлетает к Богу.

Но никто не знал, какую красоту она видела, в каком блеске вознеслась вместе с бабушкой к новогодним радостям на небо!

И спички вспыхнули таким ярким пламенем, что стало светлее, чем днем. Никогда еще бабушка не была такою красивою, такою величественною! Она взяла девочку на руки, и они полетели вместе, в сиянии и в блеске, высоко-высоко, туда, где нет ни холода, ни голода, ни страха — к Богу!

Наконец русалка не выдержала – рассказала обо всем одной из своих сестер; от нее о  принце сейчас же узнали и все остальные сестры. Но больше никто, не считая еще двух-трех русалок, которые никому об этом не говорили, кроме как самым близким своим подругам.

Да и все сестры восхищались тем, что увидели впервые, – все это было ново и потому нравилось им. Но, сделавшись взрослыми девушками и получив разрешение плавать повсюду, они скоро присмотрелись ко всему, что видели, и спустя месяц стали уже говорить, что везде хорошо, но дома лучше.

Только плакать не способны

от рождения русалки,

и страдать они сильнее

оттого обречены.