Трын-трава: Избранное

Одно хорошо: хоть бабушка, слава тебе Господи, одинокая была — мужа у нее государство заранее расстреляло. Потом, правда, извинилось. Ей, конечно, все равно помирать было — девятый десяток, сколько можно за луком ходить? — но она предполагала — без КАМАЗа.
И у шофера были другие планы на вечер.
И санитары в нарды не доиграли, поехали к черту на куличи бабушку забирать.
А уж старшина гаишный и вовсе ни в чем не виноват: хотел, как человек, смену сдать, домой поехать, "Поле чудес" посмотреть и надраться в сиську — а теперь стоит под дождем на Большой Котельной, трезвый и злой, и протокол составляет...
Эх, братцы вы мои! Третий год при демократии живем, а счастья все нет и нет.

А уж самих благодетелей этих он помнит столько, что если их всех собрать, в колонну построить да в Китай отправить - Китай ассимилировать можно! Начнет, бывало, начальство вспоминать - от Зимянина до Потемкина-Таврического без остановок едет. Да и как различишь их? Лица у всех гладкие, государственные, в глазах дума судьбоносная, в руках кнутики с пряниками. Слиплись благодетели в одного большого, партийного, православного. Бывало, как приснится все разом: в бороде и с орденом Ленина на камзоле, - так он проснется и всю ночь кричит от счастья.

С одним только предметом ясность: со светлым будущим. Это всегда было. Хлеб-соль кончались, медикаменты с боеприпасами, а оно — ни-ни! Как новый государь или генсек — так сразу светлое будущее, а то и по нескольку штук зараз; любое послабление — свет в конце туннеля, министров местами переставят — сильнейшие надежды... А на что именно? Налог с бороды отменят? Джаз разрешат? Туман.
Да и какая разница? Главное — что-то хорошее обещали, благодетели: с амвона, Мавзолея, из седла непосредственно... А бусурман ли сгинет? царство ли Божие настанет? мировой капитал исчезнет? сметана появится?.. Туман. Только крепнущая уверенность в завтрашнем дне, будь он неладен.