Поэмы

Вьется-плещет над Москвой
Боевой победный шелк,
Катит валом по Тверской
Как поток «Бессмертный полк».
Никакая не забава,
Ты про то не говори,
Это дедов наших слава,
Что у нас в сердцах горит.
Просто надо видеть это
Как солдатские портреты
Образуют грозный строй.
Те, кто бился в Сталинграде,
На ноябрьском шел параде,
Кто сражался под Москвой.
Те, кто пережил блокаду,
Днепр осилил на плотах,
Кто, как высшую награду,
Брал обугленный Рейхстаг.
Посмотри на эти лица –
Каждый заслужил Звезду,
Вновь по улицам столицы
Победители идут!

В порыжевшей гимнастерке
Вдруг мелькнул передо мной,
Это ж он – Василий Тёркин –
Всё такой же молодой!
Залихватский чуб, гармошка
У него через плечо.
И медалей лишь немножко -
Юбилейных нет еще.
Это, братцы, вам не шутка,
Глянь, за ухом – самокрутка.
А как весело глядит!
Заводила мощной лавы -
Вон он слева! Вон он справа!
Позади и впереди!

Тут Василиев десятки,
Сотни, тыщи, миллионы,
Тех, кто выдержали схватку
С вражьей нечестью зловонной.
Каждый Тёркиным зовется,
Как герой военной были,
Все они Победоносцы,
Те, что змея победили!
И летит до поднебесья
Про платочек синий песня,
Вслед за ней – про огонёк.
Про шинель и про тальянку,
Про смуглянку-молдаванку.
Эх, ты Вася-Василёк!

А врагу пусть будет горько,
Враг, конечно, не доволен,
Потому что не уволен
До сих пор в отставку Тёркин.
Вася с присказкой и шуткой,
В этом-то он знает толк,
Да с окопной прибауткой
Сам ведет «Бессмертный полк»
На бессмертном том параде.
Вижу с балагуром рядом
И потомков узнаю -
Сын его – Василий Тёркин!
Внук его – Василий Тёркин!
Правнук – тоже Вася Тёркин!
Все они сейчас в строю!

Блин! Блин! Блин! (Я знаю и другие слова, покрепче, да тут у нас культурное общество) Ну зачем для такой темы было брать ставшего народным героя?

Говорю категорично - НЕТ! НЕ ПОНРАВИЛОСЬ!

Итак, Василий Теркин умирает, попадает на тот свет, и оказывается В забюрокраченном, номенклатурном мире, который похож на наш мир в ту эпоху. И вот он, Теркин, ходит, слушает пояснения своего погибшего однополчанина... И всё, никакого действия. Ходит, смотрит, слушает, недоволен. Ходит, смотрит, слушает, недоволен. Наконец, понимает, что здесь ему не место, и благополучно сбегает с того света.

Поэма "Теркин на том свете" - сатира на сталинизм и действительность того времени. Только сатира высосанная из пальца. У меня сложилась уверенность, что если "Книгу про бойца" - первую поэму про Теркина Твардовский писал легко, то "Теркин на том свете" ему дался тяжело. И я совершенно не могу понять, зачем он Теркина втянул в это произведение. Видимо, Твардовский не знал, что если литературный персонаж становится безумно популярным, автор теряет над ним авторское право. Я говорю, конечно, не о праве юридическом, а о праве вольно распоряжаться этим персонажем. Это как в случае, когда Конан-Дойль убил Шерлока Холмса, стал получать письма от разъяренных читателей, и в конце концов воскресил сыщика.

Так и тут. Твардовский окунул своего солдата в совершенно иную действительность (точнее, в недействительность). И мы уже не узнаем Теркина. Потому что его привыкли видеть жизнерадостным, непосредственным оптимистом. А тут... А тут никого не видим.

Похожая трансформация была у Робура-завоевателя (персонажа Жюля Верна). В книге "Робур-завоеватель" это целеустремленный инженер и изобретатель, в книге "Властелин мира" - целеустремленный злодей.

В общем, Твардовский дал маху.

Героический подвиг советского народа в Великой Отечественной войне—тема многих талантливых произведений, и эта тема продолжает успешно исползуется разрабатываясь, обогащая и развивая всё то непреходящее, сильное и прекрасное, что уже сделано в различных сферах духовной культуры, являясь неисчерпаемым источником вдохновения. Насыщенные героизмом гигантской борьбы события военных лет запечатлены в произведениях исторической и художественной литературы, кино, изобразительного искусства, театра, им посвящены величественные ансамбли монументальной скульптуры. При всём многообразии произведений, все они вносят свой вклад в увековечение великого подвига советского народа. Этот героизм проявлялся на фронтах войны, в тылу страны на трудовых вахтах, в оккупированных врагом районах, где население не было духовно сломлено насилием завоевателей и всеми ужасами фашистского произвола. Эта проблема продолжает волновать и привлекать внимание исследователей и писателей. Среди многочисленных факторов, обеспечившие нашему народу победу в войне с фашизмом, несомненно, что её главным героем был советский солдат. Именно он был центральной исторической фигурой вооруженной борьбы на фронтах. Советский солдат умел смело смотреть в глаза смертельной опасности, проявив при этом боевую доблесть и героизм.

Поэму "Василий Тёркин" Твардовский начал писать в 1942 году, коренным образом переработав свой замысел 1940 года, возникший по окончании советско-финской войны. Впрочем, жанровое обозначение — "поэма" — весьма условно. Поэт объяснял, что ни под одно жанровое определение его повествование о простом русском солдате не подходило и поэтому он решил назвать его "книгой про бойца", памятуя о звучании слова "книга" в понимании простого народа. Уходя далеко в детсво Твардовского, нужно вспомнить, что отец поэта, деревенский грамотей, наизусть помнил почти всего "Конька-Горбунка", и конечно, поэт рано познакомился с этим произведением. Но реминисценции, отсылки из сказки Ершова в "Василии Тёркине" стали возможны потому, что "Конёк-Горбунок" вырос из тех же фольклорных мотивов и фольклорной фразеологии, которые впитывал в себя и "Василий Тёркин". Написана поэма в ритмике частушки, показаны боевые действия местного значения и быта воинского подразделения, где служит Тёркин; и в этом смысле она словно естественным образом прорастает из толщи народного языка, становясь уже не "художественным произведением", сочиненным конкретным автором в таких-то и таких-то целях, а "самооткровением жизни" как в русской народной песне. Склад и лад души и тела, ума и сердца.

Удивительнейшей для советского времени особенностью поэмы является то, что читатель не найдёт в ней ни одной ссылки на коммунистическую партию или Сталина. За это Твардовскому попадало уже в самом начале работы над поэмой. В 1943 году он посчитал свой труд завершённым, но многочисленные требования продолжать "Тёркина" заставили поэта переменить своё решение — в итоге поэма включила в себя тридцать глав, а главный герой дошел в ней до Германии. Не иссяк поток писем и после войны. В собственной же судьбе Твардовского поэма оказалась пророческой, вся дальнейшая его жизнь шла под знаком известных строчек из неё:

"А всего иного пуще
Не прожить наверняка —
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька".

Именно эта степень правдивости, её безусловность есть обязательное условие победы народа в битве за жизнь на земле. Фашизм был бесспорной ложью, борьба с ним была бесспорной правдой. Потому она достигла и в образе Тёркина такой всенародности и тем самым всечеловечности. Бой шел за освобождение нашей родины. Бой шёл за самую жизнь на земле, за основные её устои и перспективы.

Василий Тёркин является нам удивительный и родной с весёлой, открытой, героической душой, "большой любитель жить", "святой и грешный", "русский чудо-богатырь". Он работник, воин, гармонист, товарищ — "помочь любитель". Он несёт правду не только по всем дорогам огромной страны, но и по дорогам на Берлин, и вся освобожденная от гитлеровцев Европа на русском языке говорит ему спасибо:

"Он стоит, освободитель,
Набок шапка со звездой,
Я, мол, что ж, помочь любитель,
Я насчёт того простой".

Мы видим, как этот герой-освободитель парится в бане, чинит часы, шутит с товарищами и ведёт победоносный спор с самой Смертью за жизнь на земле. В Тёркине сосредоточено самое общее, важное в народе, то, что его объединяло в момент наиболее напряженной борьбы и что было прежде всего нужно для победы: непреодолимое жизнелюбие, деятельная товарищеская поддержка, взаимопомощь, вера в правое дело, правоту народа и в его победу; органическая, непомпезная, чуждая внешних эффектов храбрость, удаль, способность к самоотверженности; трудолюбие, дисциплина, терпение и трезвость. Неистощимый оптимизм, юмор, полная правдивость, честность. Ничто человеческое ему не чуждо. Его оптимизм и вера включают в себя и грусть, и минуты слёз, и минуты одиночества, также естественные и необходимые, как и его непрерывный героизм. У него есть и вполне прозаические черты рядового солдата своего времени. И выпить он, видимо, не дурак, и может помечтать о том, как будет красоваться перед девчонками в родной деревне, может и чуточку слукавить, в духе солдата из народных сказок. Но, по существу, ничего грешного в нём нет. Всё — положительное, даже святое. Оно доступно каждому, ибо заложено в основных чертах народного характера. В сущности, основное в Тёркине — это именно нормальное, душевное здоровье.И в труде, и в воинском подвиге, и в быту, и в веселье — он одарённый и талантливый мастер.

Мастер и универсальный работник — и плотник, и печник, и на все руки, строитель и житель дома, который несёт всё своё с собой. И война для нею также работа. И подвиг — работа. Но более того. Он универсальный мастер искусства жить — не в обывательском, а в подлинном смысле.

"Он курит, ест и пьет со смаком
На позиции любой".

Человек, который делает хорошо всё, за что берётся, умеет жить и чувствовать по-человечески — в любых условиях. На войне он не только смел, но и необыкновенно удачлив и может, когда надо, быть совсем не рядовым, а командиром (однако совсем к этому не стремясь). В шутке, в рассказе, в понимании людей, в глубоком поэтическом чувстве — он просто настоящий большой художник, под стать самому Твардовскому, который местами сознательно себя с ним сливает, соединяясь. И даже когда Тёркин моется в бане, он моется талантливо, поэтически, с удалью и красотой. Все обычные человеческие действия становятся у Тёркина эстетическими, красивыми, характеризуется это его внутренней гармонией, согласованностью. Всё он делает "так-то ладно, так-то складно". Это сказано и про то, как он починил пилу, и даже про то, как он ест яичницу с салом:

"Ел он много, но не жадно,
Отдавал закуске честь,
Так-то ладно, так-то складно,
Поглядишь — захочешь есть".

Может быть, самое главное в нём и есть "склад" и "лад" — как в стихотворении, как в поэме, как в русской народной песне. Склад и лад души и тела, ума и сердца, труда и веселья, подвига и повседневной жизни создают особое обаяние, духовную привлекательность. Самая концентрация, сосредоточение в одном человеке, лице всего этого богатства уже делает Тёркина удивительным и необыкновенным. Да, он — личность, и притом выдающаяся, яркая личность. Это личность с гораздо более широкими, ёмкими и текучими границами, чем обычные литературные персонажи. Суть характера Тёркина в том, что он и отдельная личность, и особая коллективная,— не только собирательная, но многоликая личность. Стадное, роевое в Тёркине есть, но это стадо уже выделившихся, самостоятельных индивидуальностей. Тёркин — везде он, и он везде новый Тёркин, в каждом эпизоде поэмы он как бы заново возникает и живёт вполне самостоятельной жизнью. Это множество разных и разнообразных людей в одном человеке — от непритязательного деревенско-солдатского балагура до всемирно-исторического героя,— и вместе с тем — один человек, удивительно цельный, бесспорный герой и друг. Так создается совсем новая, небывалая и в жизни и в литературе, творческая индивидуальность, живое воплощение нового товарищества людей как личностей. Не только взвод но и сам Тёркин:

"Сорок душ — одна душа"

Потому и побеждают саму Смерть, что:

"До чего они, живые,
Меж собой свои — дружны".

Товарищество людей стало не только объектом, но и способом изображения в поэме Твардовского. Помимо Тёркина существует неким активный фоном, масса других людей, второстепенных или эпизодических персонажей поэмы, и образом самого автора, поэта, свидетеля, участника и рассказчика событий. Автор непрерывно движется вслед за героем и вместе с тем как бы оглядывается кругом себя и на себя. Этот фон — поток жизни, войны — выступают эпизодические лица, самые разнообразные — от старика колхозника, бывшего солдата ещё старой армии, до генерала, от сугубо бытовых персонажей до символической старухи-смерти, которой противопоставлены не только Тёркин и другие живые люди, но и столь же обобщённый образ России — "матери-старухи". Некоторые из этих образов обозначены всего лишь несколькими штрихами, некоторые выступают как самостоятельные личности. Но чаще всего это собирательные и как бы безымянные характеры,— будет ли это мать солдата, или жена солдата, или полковник, которому докладывает Тёркин после своего подвига на переправе, или генерал, награждающий его орденом, или, наконец, уже совсем мимолетно показанный фронтовой старшина, рачительный хозяин.

В "Переправе" трагизм и героизм гибели передан совместным движением образов смерти и жизни. Смерть показана очень выразительной, детальной:

"Порошит снежок им в очи"

А рядом происходит — и после смерти — движение их жизни:

"Ещё паек им пишет первой роты старшина"

"А по почте полевой
Не быстрей идут, не тише
Письма старые домой".

Наглядность этого движения подкреплена деталью — воспоминанием о прошлом:

"Что ещё ребята сами
На привале при огне,
Где-нибудь в лесу писали
Друг у друга на спине".

И завершается параллельное движение — контраст опять таки удивительно ёмкой, озаряющей, психологической метафорой:

"Спят бойцы. Своё сказали
И уже навек правы.
И тверда, как камень, груда,
Где застыли их следы".

Мёртвые ведут себя, как живые. "Правота" бойцов и "твёрдость" застывших следов подчеркивают необратимость, вечность смерти и вместе с тем бессмертие бойцов, отдавших жизнь за правду.

В споре со Смертью, как и в битве с фашизмом, как и в поединке с фашистским солдатом, этим малым воплощением Смерти, Василий Тёркин прежде всего представляет правду и правдивость — личную и народную. Смерть все время лжёт, хитрит, а Тёркин безоговорочно правдив. Детали, образы превращаются в различные, так сказать, психологические ряды переживаний и действий людей. Сопоставление этих рядов вызывает своеобразные, типичные для Твардовского, психологические и "поведенческие", метафоры:

"И как будто дело делал,
Шёл ко мне. Убить меня".

Сопоставлено несовместимое — работа и убийство, и это сопоставление глубоко вскрывает и ужас войны, и деловитое бессердечие фашистского солдата и контрастирует с противоположным значением "войны — работы" советских воинов. В поединке с немецким фашистским солдатом Тёркин во всём честен, даже отчасти в ущерб самому себе.

Важная деталь: ему и не приходит в голову сразу же стукнуть своего врага зажатой в кулак незаряженной гранатой, потому что это было бы нарушением неписаных народных правил честного кулачного боя. И только когда немец нарушает эти правила и бьёт Тёркина каской,— тогда и Тёркин разрешает себе бой всеми средствами. На этой жизненной правдивости основано и нравственное начала Тёркина. Жизнь — правда, жизнь — добро. Наш народ побеждает потому, что он сражается за правое дело, как победил Тёркин и в кулачном бою один на один с фашистским солдатом, хотя харчи у него были гораздо хуже, хотя тот солдат был сытым, сильным, ловким, злобным, никакими средствами боя не гнушавшимся. Но оказывается, что именно добро, народная справедливость, благородство есть решающая сила правды-жизни, а злоба и неразборчивость в средствах есть признак слабости и приводят к поражению.

Годы, прошедшие со времени написания поэмы, позволили с новой ясностью увидеть объективно-нравственное содержание "книги о бойце", философско-исторический смысл, который всегда будет актуальним, живым и современным. Этот всеобщий смысл для поэта неотделим от людей, его несущих. Правда и добро — это не только то, что говорится, но и кто говорит, и как говорит, как живёт - наглядное действие. "Кто ты есть?" Это — прежде всего жизнь и поступки реальной человеческой личности, её свобода выбора, её "экзистенция", гуманизм. Такая "политбеседа", диалог был начат Тёркиным и его другом и создателем-поэтом ещё до войны, развернулась в боевых действиях войны, продолжается и по сей час. Это истинное и нравственное вместе с тем есть и художественное начало человека, его внутренняя свобода, мера и норма, то, что делает Тёркина таким "складным и ладным".

Одной из причин увольнения с поста редактора журнала "Нового мира" , Александра Трифоновича Тарковского стала подготовленная к публикации поэма "Тёркин на том свете", названная в докладной записке ЦК КПСС "пасквилем на нашу действительность". Чиновники в чём-то были правы, совершенно верно увидев в описании "того света" ("преисподнее бюро" и пр.) сатирическое изображение методов работы партийных органов. Сменивший Сталина на посту лидера партии Хрущёв, не читавший, разумеется, поэмы, охарактеризовал эту вещь "как идейно порочную и политически вредную". Это был приговор.
В отличие от ранее написанной "книги про бойца" (поэмы "Василий Тёркин"), отразившей лучшие национальные черты воюющего народа посредством фольклорных традиций, где немаловажную роль играет жизнеутверждающий юмор и смех, в новой поэме автора смех изменяет свой характер — становится сатирическим, саркастическим, обличающим пороки "загробного мира", олицетворяющего бюрократизм и абсурд политического режима современного поэту общества.
И если в военной поэме смех находится рядом с трагизмом народного горя, то смех в послевоенной поэме Твардовского приобретает черты трагизма, разочарования и безысходности от сложившейся обстановки в обществе. Поэт использует сатиру, но уже не против открытого врага, а "кромешного мира", поэтому и задача становится другой — разоблачить этот загробный мир со всеми его абсурдными законами.
Ложный романтизм и псевдомасштабность 40–50-х годов оказывали влияние на литературный процесс, но проза и поэзия стремились к возвращению на путь образного изображения реальности бытия. В своей поэме "Тёркин на том свете" Твардовский использует сатиру и целительную силу смеха, имеющего политический подтекст — обличение существующего строя и свидетельствующего о глубокой вере поэта в эту силу. На протяжении произведения характер этого смеха проходит своеобразную эволюцию — от доброго, насыщенного народными шутками, прибаутками, пословицами и поговорками разных фольклорных жанров, до ироничного, язвительного, грозного, сатирического, помогающего автору раскрыть всю сущность и опасность системы насилия бюрократизма в стране. При этом нельзя думать, что целью Твардовского была критика всего советского уклада жизни — он был страстным патриотом своей страны, но главным желанием его было изменить жизнь в ней к лучшему.
Самым подходящим жанром, которым можно охарактеризовать поэму, это жанр бурлеска, изображающий "коммунистический рай". Комический эффект данной формы поэзии помог автору представить изображенный "высокий" мир бюрократизма и чиновничества в низменном, уродливо искажённом виде, вызывающем не только смех у читателя, но и отрицательные чувства. Стоит отметить, что поэт не обошёл вниманием поэму "Божественная комедия" Данте ("он решил новым, видите ли, Дантом объявиться") нужна была автору для осознания абсурдности и вместе с тем трагичности изображенных картин загробной жизни, которую увидел "тридцати неполных лет … Тёркин в преисподней".
С каждым новым эпизодом сатирическая направленность в поэме, в зависимости от ситуации, приобретает новые оттенки: от весёлой шутки, до горькой иронии и злого сарказма. Для изображения административных структур (Столов, Комитетов, Органов и др.) автор использует гротеск, помогающий читателю увидеть, до какого абсурда может дойти эта "мертвяцкая" бюрократия. Здесь прослеживается связь с традициями Салтыкова-Щедрина в "Истории одного города", где народ страдает от действий глупых градоначальников и чиновников. Такую же форму сатиры использует и Твардовский для изображения сложившейся в стране политической обстановки с царящим в ней бюрократизмом.
Наивысшей точкой накала в поэме, отражающей порядок этого потустороннего мира, является изображение Особого отдела и его Верховного, в котором без труда узнается образ Сталина. Сатирическое осмеяние его осуществляется посредством "иронического восхваления", которое звучит из уст друга Тёркина. Обращают на себя внимание слова "устроитель" и "устроил", которые подводят читателя к мысли о том, что лежало в основе сталинского режима, строя — репрессии, уничтожение людей. Саркастически, в форме развернутой метафоры, характеризует герой эту "слаженную систему": "Это вроде как машина… сама режет, сама давит, сама помощь подаёт". Все эти картины пробуждают в герое философско-трагичные размышления: "слишком памятны черты власти той безмерной..." и дают основания утверждать, что в поэме прослеживается изменение образа солдата-весельчака Тёркина, которого автор наделяет трагическими чертами.
Но всё же Твардовский завершает свою поэму оптимистически, несмотря на сатирический пафос, о чём свидетельствуют заключительные её строки, объединяющие рефреном два своих произведения, двух героев: "пушки к бою едут задом — было сказано не зря". Тёркин не может оставаться в этом мёртвом мире, зеркально отражающем жизнь на земле, ему нужно вернуться в мир живых, чтобы не только обличать его пороки, но и бороться с ними. Тёркин остается таким же бравым, смелым и жизнерадостным солдатом, готовым в любой ситуации защитить свой народ.

Покопавшись в памяти я так и не вспомнила читала ли в школе эту поэму полностью или только частями. Удивительная книга и написана так легко.

Перед нами несколько новелл, которые связаны между собой исключительно самим Василием, а не сюжетно. Наверно такой неунывающий человек, как Теркин, всегда сможет найти выход из любой ситуации.
О войне мы все думаем с грустью, особенно когда осознаем сколько она погубила жизней, а тут кажется, что всё было не так страшно. Возможно только такая бравада и могла помочь людям пережить все эти ужасы.
И как говорил герой фильма "В бой идут одни старики" - Все преходяще, а музыка вечна, Василий тоже готов забыть про усталость. С ним всегда его гармонь, а на привалах вокруг него дружная компания, тянутся люди к Теркину!

Достойный герой Василий Теркин, настоящий символ победы, и не зря про него написана поэма, пусть он и вымышленный персонаж, но я верю, что все-таки это действительно собирательный образ наших настоящих героев Великой Отечественной войны!

Ах, с каким удовольствием я прослушала поэму Твардовского. Прежде всего был отличный чтец - Семён Янишевский, который удачно передал образ солдатов, в частности Теркина. Плюс, в начале каждой части было музыкальное сопровождение - военные песни. Всего несколько строчек, но настолько было приятно слушать, как будто ты сидишь рядом с бойцами и подпеваешь им, играя на гитаре или губной гармошке. "Василий Теркин" - казалось бы, так весело звучит название, но настолько настоящее, сложное и, не побоюсь этого слова, важное произведение. Оно о простом солдате, который является настоящий патриотом. Вокруг бушует лютая война, беспощадная, уничтожающая все живое на своем пути. А Василий Теркин как лучик солнца, который пробивается сквозь черную тучу. И он знает, что добро и свет сильнее зла и тьмы. И как лучик, который не сдается и каждый день ищет путь, чтобы осветить землю, так и солдаты идут на врага, чтобы победить и вернуться домой живыми. Он веселый, всегда с шутками и прибаутками и настолько всех покоряет своим оптимизмом, что молва о нем разносится далеко вперед. Он еще не появился на горизонте, а уже все знают, кто это. Его ничто не берет: ни ранения, ни смерть, а последней так вообще показал свой язык. Его внутренняя сила, твердость характера не позволяла раскисать не только ему, но и другим солдатам. Он добрый и готов отдать последнее, что у него есть. Теркин - это единый образ всех защитников своих земель и семьи. Это твердая опора и уверенность. И стыдно, что я совсем не помню это произведение, ведь в школе мы его обязательно проходили. Такие книги нужно обязательно читать детям, правда, в виде поэмы им сложнее будет воспринимать информацию. Дети с детства должны учиться быть героями, не важно сбили они вражеский самолет или перевели бабушку через дорогу. Хотя я против войны в любом её виде!

Сразу поясню, что поэму не читал глазами, а слушал моноспектакль 1979 года в мастерском исполнении Олега Табакова. И если кто не видел (ибо есть фильм) или не слышал эту постановку, то всячески рекомендую. Сам же конечно проходил эту поэму в рамках школьной программы по советской литературе (это где-то 1972-73 гг.) и потому многие сюжетные и смысловые моменты попросту помнил. Однако же вот захотелось вновь послушать великолепные и простые стихи Александра Твардовского («Пусть читатель вероятный скажет с книжкою в руке: – Вот стихи, а всё понятно, все на русском языке…», — напишет автор в стихотворном послесловии к поэме). И непременно в исполнении Олега Табакова, ибо помнил, что когда-то по ещё чёрно-белому телевизору видел этот его моноспектакль.

А тут вот ещё какая занятная штука: включаю сегодня (17.06.25) канал «Культура», а там встреча с режиссёром московского театра «Мастерская П.Н. Фоменко» и разговор идёт как раз о свежей постановке «Тёркина» в этом театре. Видимо не у меня одного флюиды в голове носились тёркинские…

Взяв почитать Твардовского, прочла в первую очередь то, что ещё не читала, о чём даже не подозревала. И подумав, решила перечитать уж и "Тёркина"...

Да уж... Перечитала...

Надо, надо читать во взрослом возрасте книги из школьной программы. Не так они воспринимаются в детстве, не всё из них до сознания детского доходит. Не всё и не так. Что я понимала тогда? Общие какие-то положения, общие фразы про ту, Великую Войну...

Сейчас же от этой поэмы прошибает. И ком подкатывает к горлу, и мурашки по телу, и порой даже читая про себя, переходишь вдруг на чтение вслух, вспоминая Соню из "А зори здесь тихие".

"Так ведь стихи..." Стихи. И какие!!

Что я знала и понимала о "Тёркине" в пятом классе? Ну герой, ну боец, ну храбрец, весельчак неунывающий. Всё.

Прочитав сейчас как это всё для моего сознания обнажилось. Оказывается не о геройстве речь в поэме. О том, что геройство это не из-за лихости и отважности, а часто из-за страха и ради сохранения собственной жизни. О том, что 25-ти летний мальчик, упав в грязь лицом готов зарыться в неё целиком, лишь бы пережить налёт вражеского самолёта. О том, что вскакивает он и сбивает тот самый самолёт из винтовки, думая в тот момент не о национальной гордости. Вскакивает он в этот момент от того, что нет уже больше сил терпеть этот пропитавший тебя страх. И думает о том, как хочется жить. Как жить-то хочется!!

Именно при прочтении поэмы во взрослом возрасте понимаешь, что бахвальство солдата, когда один танк в его рассказах превращается в тысячу, вовсе не от того, что ему хочется приукрасить свои заслуги, а от того, что так проще переживать ужас войны. Балагурство и показное пренебрежение смертью от того, что если не смеяться, если не относиться к смерти с презрением, можно просто сойти с ума.

Ещё меня крепко поразило, что Твардовский пишет не о громких великих битвах, не о Сталинграде, не об обороне Москвы и прорыве блокады Ленинграда. Он показывает нам будни солдата, который по колено в грязи и по грудь в холодной топкой воде безымянного болота, обороняет глухую деревеньку Борки. Ту деревеньку, которая ничем неизвестна была доселе, и не будет известна и после. Мы видим те бои, которые канут в забвении от того, что их было тысячи, миллионы. Но несмотря на это, Тёркин, как и любой другой простой солдат, вгрызались в эту неизвестную землю зубами.

В детстве как-то не очень заметны эпизоды поэмы, где солдат отступает. Не ясны эти картины, навечно стоящие потом в его глазах. Картины с мольбой смотрящих на него детских, женских и стариковских глаз. Не чувствуется при чтении поэмы в школе та безмолвная вина, которую испытывает отступающий солдат. Его бесконечные мысли о том, что будет, когда он уйдёт, оставит беззащитной эту конкретно деревеньку, этих людей.

Не осознаётся в детстве в полной мере та горькая печаль, когда солдат уже наступая вновь проходит теми же местами, которыми отступал. Когда перед глазами его пепелище на том самом месте, где в тот, прошлый раз была хата, с печкой, с женщиной, которая кормила его и плакала, обнимая его колени, умоляя не оставлять, не бросать без защиты.

И после всех этих сцен и картин, как поразительно проста и понятна становится ярость этого солдата, его злость, с которой он идёт уже по чужой, вражеской земле. Как жаждет он мести, как считает себя правым. Как хочет добить и уничтожить, то, что терзало его душу страшных четыре года.

Сильная, эмоциональная поэма.

Ещё вместе с "Тёркиным" прочитала ещё одну небольшую поэму Твардовского "Дом у дороги". Здесь очень подробно и с такой же эмоциональностью описана жизнь женщин-солдаток. Оставшихся дома ждать своих мужей. Она не о женщинах на войне, не о зенитчицах, снайперах и медсестричках. А о тех, что остались в тылу, в плену. Об их сомнениях и страхах. Будет время, почитайте её обязательно.

Отличная книга про веселого парня Василия Теркина. Помимо, прекрасного слога автора, стоит отметить и юмор, и отличную патриотическую составляющую. Да и сам главный персонаж, Василий, выглядит не как идеальный солдат, а как простой человек, со своей не идеальной стороной, например он любит приврать или стремиться похвастать перед своими земляками. И это делает главного персонажа более близким и человечным, понятным и приятным читателю.

Собственно, в центре произведения, приключения простого парня Василия Теркина на фронте. Эти приключения довольно насыщены, хотя и драматичны тоже, например, часть о переправе. Василий довольно успешно выходит из разных передряг, хотя не без потерь, так например, он чуть не погибает в начале книги, когда раненный лежит в блиндаже, в котором сразился с фашистами и на него идет советский танк, только чудом, танкисты замечают его и доставляют в госпиталь.

Но Василий это персонаж, который старается жить наперекор всему. Он любит жизнь и всяческим пытается вытеснить тему Смерти, из повестки дня. Об этом, например, говорит то, как он лихо наяривает на гармошке, пытаясь подбодрить остальных бойцов, хотя прекрасно понимает, что многие недавно потеряли своих товарищей, родных или близких.

С этим произведением стоит ознакомится, чтобы прочувствовать всю ту любовь к жизни и силу воли простого человека. Словом, это стоит читать и перечитывать, прервано укрепляет дух и повышает настроение.

Отдельные отрывки читал, когда их публиковали в "Правде", а когда появилась роман-газета с "Василием Теркиным", то она была прочитана за одни сутки на ура. Какие-то места сразу отложились в памяти и часто декламировались мною перед приятелями, например: Нет, ребята, я не гордый, я согласен на медаль.
Василий Теркин не просто балагур и весельчак, каким он кажется с первого взгляда. В главе "На привале", где он впервые рассказывает о себе — молодом бойце, узнаешь, что ему уже порядком досталось от войны. Он был трижды в окружении: "Был рассеян я частично, А частично истреблен... Но, однако, жив вояка". Теркин может провести короткую и простую, выражающую самую суть, "политбеседу":

Он не теряется ни в какой обстановке. Вот он шуткой смягчает рассказ о трех "сабантуях"; вот он ест "со смаком" солдатскую пищу; вот невозмутимо укладывается на сырой земле под дождем, укрывшись "одной шинелькой".
Поэма настолько глубоко заходит в сердце, что даже закрыв книгу, продолжаешь мысленный монолог с этим с одной стороны реальным русским солдатом, а с другой - сказочным героем-богатырем:

Памятник Теркину и Твардовскому в Смоленске
Читать можно всегда, везде и бесчисленное количество раз. И все равно будешь получать истиное наслаждение.