Рассказы. Повести. Пьесы. Жизнь господина де Мольера

Но рассказы Ноздрева навели его на мысль и самому заняться внешней торговлей.
Так он н сделал. И опять анкету написал и начал действовать и показал себя во всем блеске. Баранов в двойных тулупах водил через границу, а под тулупами брабантские кружева; бриллианты возил в колесах, дышлах, в ушах и нивесть в каких местах.
И в самом скором времени очутились у него около пятисот апельсинов капиталу.

Чичиков лишь увидел, как Собакевич пайками орудует, моментально и сам устроился. Но, конечно, превзошел и Собакевича. На себя получил, на несуществующую жену с ребенком, на Селифана, на Петрушку, на того самого дядю, о котором Бетрищеву рассказывал, на старуху-мать, которой на свете не было. И всем академические. Так что продукты к нему стали возить на грузовике.

Натурально как вы играете! Какой царь типичный, на нашего Буншу похож. Только у того лицо глупее.

Три раза я разводилась… ну да, три, Зузина я не считаю…

Кому это нужно? Угнетённым неграм? Или португальским рабочим?

А вот по глазам - тут уж ни вблизи, ни издали не спутаешь! О, глаза - значительная вещь!

Потомки! Не спешите бросать камнями в великого сатирика! О, как труден путь певца под неусыпным наблюдением грозной власти!

- Борис Семенович, коврик грязный!.. Все устроится!.. Одна она, что ли, на свете? Плюньте! Она даже и не красива, антр ну суа ди, так, ординер...

• Уйди! Я тоскую...
• Вот и отлично! Потоскуйте... Вот вам ликерчик и папиросы...

Абольянинов. У меня мутится рассудок… Смокинги… кровь… (Второму неизвестному.) Простите, пожалуйста, я хотел вас спросить, отчего вы в смокингах?
Второй неизвестный. А мы в качестве гостей к вам собирались.
Абольянинов. Простите, пожалуйста, к смокингу ни в каком случае нельзя надевать желтые ботинки. Второй неизвестный (Первому неизвестному). Говорил я тебе?!
Занавес

Сатира действительно, как известно всякому грамотному, бывает честная, но вряд ли найдется в мире хоть один человек, который бы предъявил властям образец сатиры дозволенной.