Рассказы. Повести. Пьесы. Жизнь господина де Мольера

"Надежда обжигала его сердце."

"Лицо Короткова сменило гнилую зеленую плесень на пятнистый пурпур".

"Оказия, прости Господи, куда я, туда и он с своим тромбоном!"

"Какая тебе польза от цирка? А? А в театре тебя просвещать будут…"

Слава выглядит совсем не так, как некоторые её представляют, а выражается, преимущественно, в безудержной ругани на всех перекрестках.

— Подать мне сюда Ляпкина-Тяпкина! Срочно! По телефону подать!
— Так что подать невозможно… Телефон сломался.
— А-а! Сломался! Провод оборвался? Так чтоб он даром не мотался, повесить на нем того, кто докладывает!!

В смысле бездарности - это было нечто совершенно особенное, потрясающие.

Гусь (Абольянинову). Граф! Прекрасно играете на рояле! Прошу вас. (Вручает ему деньги.)
Абольянинов. Мерси. Когда изменятся времена, я вам пришлю своих секундантов.
Гусь. Дам, и им дам.

– Лучше б убил, ей бо…
– Неужто плакал? – с любопытством спрашивал котелок.
– Ей… бо… – уверял Панкрат.
– Великий ученый, – согласился котелок, – известно, лягушка жены не заменит.
– Никак, – согласился Панкрат.

– А нельзя ли, чтобы вы репортеров расстреляли? – спросил Персиков, глядя поверх очков.
Этот вопрос развеселил чрезвычайно гостей.