Лукоморье: Операция «У Лукоморья…»; Дело «Тридевятый синдикат»; Акция «Ближний Восток»

– Тебя тут только не хватало! – рассвирепел Кощей.
– Вот это хоромы! – пробормотал Люцифер, удивленно оглядываясь по сторонам. Он перевел взгляд на Бессмертного. – Кощей, – ахнул он, – ты ли это?
– Я, я! – прорычал Его Бессмертие. – Чтоб тебя черти... такой агрегат мне спалил! Еще раз вломишься без предупреждения, я за себя не отвечаю! Ты меня знаешь!
Кощея было не узнать. Куда девался костлявый зелененький старикашка? Весь он был кругленький, пухленький, и, что самое интересное, на лице играл здоровый румянец. Единственное, что его роднило с прежним бессмертным злодеем, так это склочность характера, неугомонность и суетливость.

– Класс! А ну, Чебурашка, руку вот сюда! – Илья похлопал себя по груди. Домовой послушно приложил руку на указанное место. – Ну вылитый Наполеон, – умилился капитан. Подхватив легкое тельце, поставил на верхнюю ступеньку крыльца. – Командный пункт будет. Ставлю задачу. Чан должен быть наполнен медовухой доверху. Под ним огонь пожарче, чтоб все кипело и бурлило. Под трубку ведерко подставьте – в него нектар капать будет. А саму трубочку водичкой холодной поливать без остановки. Под начало тебе даю вот эту «святую» троицу. – При слове «святую» черти содрогнулись и тихо зароптали. – Ребята дружные. Работать будут как черти. Знакомься: Трус. Илья ткнул пальцем в черта, колдовавшего над чаном.
– Это почему я трус? – возмутился черт под дружный хохот своих товарищей.
– Трус, трус, – подтвердил Бывалый, вытирая выступившие от смеха слезы. – Иван в точку попал.
– Погоняло у тебя такое будет, – успокоил Труса Илья. – И кончайте меня Иваном величать, надоело!
– А как к тебе обращаться? – пискнул Чебурашка.
– Ну, скажем, пахан… Нет, пахан больше Черепу подходит…
– Какому Черепу? – Круглая мордочка Чебурашки излучала искреннее любопытство.
– Кощею Бессмертному. А что, хорошо звучит. Пахан, погоняло Череп. Ну а меня лучше папой зовите… Да, папой…
«А почему бы и нет? – Илья хлебнул еще медовухи. – Пора привыкать. Меня теперь самого за глаза папой величать будут».
– Балбес, – представил он следующего черта Чебурашке. Теперь радостно ржал Трус. Ему вторил Бывалый. Балбес обиженно насупился.
– Погоди, посмотрим, как тебя обзовут, – пробурчал он расстроенно. Бывалый насторожился. Трус и Балбес замерли в радостном предвкушении.
– Бригадир ихний – Бывалый, – представил Илья последнего черта. Бывалый самодовольно улыбнулся, затем грозно нахмурился.
– Ну, че встали? – рявкнул он на Труса и Балбеса, старательно копируя «папу».
И работа закипела. Под чутким руководством Чебурашки из кладовых выкатывались бочки с медовухой. Из них лихо вышибалось дно, а содержимое перекочевывало в чан, под которым уже весело мерцали первые язычки пламени. Чан был так велик, что спокойно вместил в себя все годовые запасы хмельного Василисы.
Чебурашка задумчиво посмотрел на опустевшие бочки, положил палец в рот и принялся теребить «папу» за рукав:
– А что же теперь посадская дружина пить будет?

– В очко, – отчеканил Илья. – А ну дай ка сюда карты. – Выдернув колоду из рук Труса, капитан внимательно рассмотрел ее и небрежно отшвырнул в угол горницы. – Так я и думал. Еще играть не начали, а уже шельмуете, черти.
– Ты че? – возмущенно вскинулся Трус и тут же выпал в осадок под холодным взглядом капитана.
– Крапленые. За дурака меня держите?
– А нам сказали, что ты Иван дурак, – простодушно сообщил Балбес.
– Поумнел ваш Иван за три года странствий, – усмехнулся Илья. «Глюки у меня или не глюки, а побратима подводить не будем, – подумал он. – Раз уж они все меня за Ивана принимают – так тому и быть». – Играем моими, коротко бросил капитан, доставая из кармана непочатую, купленную им накануне операции, колоду, щелчком отправив ее к Трусу.
Черт, съежившись под пристальным взглядом Ильи, тем не менее рискнул пискнуть:
– Я тоже проверю.
– Проверяй, колода чистая, – усмехнулся капитан. «Только вам это теперь вряд ли поможет, – подумал он, – сами напросились».
Трус распечатал колоду, открыл веером карты и замер, выпучив глаза.
– Крапленые? – настороженно поинтересовался Бывалый.
– Не крапленые, меченые, наверно, – предположил Балбес.
Трус молчал, уставившись в карты. Глаза его готовы были выскочить из орбит. Бывалый не выдержал и, обогнув стол, заглянул Трусу через плечо, судорожно вздохнул и застыл с открытым ртом. Балбесу тоже стало любопытно, и он присоединился к своим приятелям. Так как узкие кошачьи зрачки его по прежнему изучали переносицу, Балбесу пришлось втиснуться между болотной братией и ткнуться рогатой мордой прямо в руки Трусу.
– Продай! – взметнулся он вверх, ошалело тряся головой. Трус и Бывалый, сбитые рогами Балбеса, улетели под стол.
– Подари!
– Презентуй! – донеслись оттуда их вопли.
– Фигушки, выиграйте, – предложил Илья.
– Согласны! – заорали черти, осторожно собирая разбросанное по полу сокровище. Этот процесс занял у них много времени, так как на картах было изображено такое, что черти не могли от них глаз оторвать, глотая обильно набегающую слюну.
– Какая грудь!
– А талия, попка!
– Мужики! Вы только на семерку пик гляньте… о о ой… не могу…
Наконец карты были собраны, и потные, тяжело дышащие черти заняли свои места за столом.
– Кто банкует? – Трус дрожал от нетерпения, бережно тасуя карты.
«Плохо дело, – огорчился Илья. – Если в моих фантазиях порнография ноу хау, пора жениться. Старею.»
– До туза, – коротко скомандовал он. Туз выпал сразу, с первого же захода, и аккуратно лег перед Трусом.
– Я банкую! – ликующе завопил черт. Балбес и Бывалый радостно потирали руки, перемигиваясь и хлопая друг друга по спине. Трус уже снова тасовал, готовя раздачу.
– Не суетись, рогатый. Сначала скажи, что ставить будешь.
– А все, что захочешь, – не задумываясь, пообещал Трус. Похоже, мысли о проигрыше он не допускал.
– Самогонный аппарат.
– Идет. А что это такое?
– Потом объясню, сдавай.
Трус дал сдвинуть колоду, ловко подсек ее, и первые карты легли перед игроками.
– Еще? – поинтересовался Трус.
– Разумеется.
Вторая карта скользнула по столу к капитану. Отхлебнув медовухи, Илья взял карты. Восьмерка треф и дама червей.
– Еще? – Трус в предвкушении облизнулся. Узловатые пальцы, покрытые черной шерстью, уже вытягивали очередную карту. По раскладу она просилась сама, но Илья почуял подвох. Что то насторожило его.
– Себе, – аккуратно положив карты на стол рубашками кверху, скомандовал капитан.
Балбес и Бывалый разочарованно вздохнули, но Трус не расстроился.
– Очко, – радостно сообщил он, даже не взглянув на свои карты. Роскошные брюнетки, томно изгибаясь, игриво смотрели на Илью с десятки бубей и туза червей. И тут до него дошло.
– А с чего это наш червонный туз колер сменил? Насколько я помню, он всегда был блондинкой. – Молниеносно выхваченный из за пояса тесак вонзился в тяжелые дубовые доски. Крестообразная рукоятка завибрировала перед пятачками отшатнувшихся чертей, и карты приняли свой первозданный вид. Червонный туз превратился в пиковую даму, а бубновая десятка в крестового валета.
– Иван, убери ножик, – заныли черти, испуганно косясь на рукоятку тесака.
– Порезаться боитесь?
– Боимся, – вякнул Трус.
– Ладно, – усмехнулся капитан, выдергивая тесак из столешницы и убирая его в ножны. – Жарковато что то стало. – Илья расстегнул гимнастерку, и массивный серебряный крест, выскользнув из под камуфляжки, закачался на его широкой груди. Тут уж чертей совсем скрутило.
– Убери, Иван!
– Так вы же в Бога не верите, – засмеялся Илья.
– Оно конечно… не верим, – заерзал Бывалый, – но все равно неуютно.
– Добро, – запахиваясь, согласился Илья, – но чтоб без баловства у меня, а не то…
– Мы согласны, согласны, – загалдели черти.
– Да, кстати, интересно, а у меня то что? – Илья перевернул свою взятку. Девятка бубей и семерка пик. – Банк сорван, господа. Еще есть желающие испытать судьбу?
– Я, я хочу. – Отпихнув в сторону Труса, Балбес поспешил занять место напротив Ильи. – Чего с меня потребуешь?
– Да что с тебя взять? – махнул рукой Илья. – Поможешь корешку аппарат мастерить, дровишек натаскаешь, может, еще чего по мелочи… да там видно будет. Идет?
– Идет, – решительно мотнул рогами Балбес. – Раздавай.
Илья улыбнулся, отхлебнул в очередной раз из кубка, не спеша потер руки, осторожно массируя подушечки пальцев, заодно проверяя их чувствительность. Выровняв колоду, быстро разделил ее на две части, свел углами вместе и с треском замешал.
– Главное, – пояснил он Балбесу, – это хорошо затасовать карты. Чтобы исключить жульничество.
Черти, затаив дыхание, следили за руками капитана, в которых с неуловимой для глаз скоростью мелькала заветная колода. Продемонстрировав гостям десять способов замешивания карт, среди которых не было ни одного честного, Илья позволил Балбесу сдвинуть колоду на нужном ему месте, и игра началась.
– Еще! – потребовал черт, получив валета и короля. Илья скормил ему еще два очка.
– Еще! – Копытца Балбеса от нетерпения выбивали под столом чечетку.
– Еще так еще, – согласился капитан, и очередной валет перекочевал в руки Балбеса.
– Давай еще, – сатанея от этой мелочевки, прорычал черт, и последний валет скользнул ему в руки. Балбес так долго шевелил губами, подсчитывая очки, что Илье даже захотелось помочь ему, но он сдержал этот порыв. Наконец Балбесу удалось подбить баланс, и его поросячья мордочка застыла в глубокомысленном раздумье. Брать или не брать? Вот в чем вопрос. Двенадцать очков не лезут ни туда, ни сюда. Однако долго думать Балбес, похоже, не любил и, решительно тряхнув рогами, потребовал добавки. Добавку он тут же получил.
– Перебор, – сочувственно проинформировал Балбеса капитан, вытряхивая из колоды туза. – К барьеру, сударь! Ваша очередь.
Бывалый в смятении посмотрел на Труса. Тот растерянно пожал плечами. С видом приговоренного, взбирающегося на эшафот, Бывалый водрузился на скамью:
– А с меня что потребуешь? Тоже дровишек понатаскать?
– Нет. Тебе будет особая задача.
– Какая?
– Морду Кощею набить.
– Кощею?
– Кощею… Нет, ну если боишься, то не надо. – Илья со вздохом постукал колодой карт по столу, выравнивая закраины, и принялся упаковывать ее в картонный футляр.
– Это я то побоюсь? Да я… я… даже если выиграю, все равно морду ему набью. Сдавай!
– Наш человек! – Илья восхищенно треснул Бывалого по плечу. – Дарю. От всей души дарю. Один черт вам ее у меня не выиграть.
– Это почему? – Бывалый трясущимися руками принял заветную колоду.
– А вот смотри.
В хмельном угаре бравому капитану было море по колено, и в руках у него оказалась точно такая же колода карт.
– Ну заказывай. Какую карту тебе достать?
Бывалый ошарашенно переводил взгляд с одной колоды на другую.
– Семерку крестей, – потребовал Трус, быстрее других сообразивший, в чем дело.
– Нет проблем.
Верхняя карта оказалась крестовой семеркой.
– Даму пик.
– Извольте.
Капитан перевернул колоду и сдвинул ее веером. На изумленных чертей, призывно улыбаясь, смотрели тридцать пять жгучих брюнеток, томно обмахиваясь прозрачными веерами, абсолютно не скрывающими пикантных подробностей их роскошных тел.
– Совсем забыл, первая то карта какая была?
– Семерка крестей. – нервно икая, проблеял Балбес, автоматически поднимая отдельно лежащую карту.
– Не может быть, а мне показалось, это тоже дама пик.
– Это жульство! – возмутился Балбес, швыряя на стол тридцать шестую пиковую даму.
– Вы колдовством, а я естеством, – развел руками капитан.
– Мужики, нас надули, – ахнул Бывалый.
– Бей его! – храбро пискнул Трус, ныряя под стол.
– Меня? – радостно удивился Илья. – Ну держись, нечисть, щас я вам хари чистить буду.
Стол с грохотом отлетел в сторону, и капитан азартно ринулся в бой.
– Поглядим, на что вы способны! Вас в аду карате обучали?..
Бывалый согнулся пополам.
– А айкидо?..
Мохнатое тело Балбеса смело Бывалого за порог.
– Надо же… чему вас там только учат?
Вечер явно удался: с выпивкой, закуской, песней, а теперь еще и с мордобоем.
Грех жаловаться.

– Тринадцать свечей, – вздохнул Илья, поднимая глаза, и замер.
На пороге стояли три мохнатых черта с крутыми козлиными рогами. В руках у них были вилы, на бедрах коротенькие юбки из сушеных водорослей. Больше из одежды на них ничего не было. Лидером у этой троицы был, похоже, толстенький коренастый черт с одутловатыми щеками, в которых утонул плоский поросячий пятачок. Из за его спины справа осторожно выглядывала фигурка постройнее, боязливо косясь на Илью. Слева от застрельщика расположился третий представитель суверенного болота с широко открытыми глазами и ртом. «Трус, Балбес, Бывалый, – мысленно окрестил их Илья, невольно рассмеявшись. – Лечение идет успешно. Налицо прогресс со знаком минус. Но до чего ж они забавные. Чую, если продолжить курс спиртотерапии, будет еще веселее». Илья безуспешно пытался справиться с веселым настроением, но у него ничего не получалось, ибо «звоночек», не раз спасавший ему жизнь, упорно молчал. Несмотря на дикую ситуацию, в которую он попал, опасности капитан не чуял. С любопытством разглядывая мохнатую троицу, Илья почесал зазудевшую грудь. Пальцы нащупали крест, который почему то довольно ощутимо нагрелся.
– Накаркал, – пробормотал он, продолжая веселиться. – В гости пожаловали аль по делу пришли?
– В гости, – косясь на богатый стол, заявил Балбес.
– По делу, – буркнул Бывалый.
– Это с какой стороны посмотреть, – проблеял Трус. – С одной стороны в гости, с другой – по делу.
– Угу, понятно, деловые гости, значит. Ну что в дверях застряли? Прошу к столу. На Руси гостям всегда почет и уважение.
Черти неуверенно переглянулись, пошаркали копытами, вытирая ноги, и, оставив вилы у порога, бочком протиснулись вдоль лавок. Чинно расселись и, склонив головы набок, уставились на Илью.
– Наливай, – скомандовал он. Посетители не заставили себя долго упрашивать. Четыре кубка дружно звякнули, и их содержимое забулькало в луженых глотках капитана и нечистой силы. Глаза у чертей замаслились, узкие красные язычки облизнули усы, и троица вновь уставилась, правда, теперь не на Илью, а на кувшин с медовухой.

Ночной кошмар заставил Бабу-ягу взбрыкнуть и проснуться с диким воплем. С двух сторон из-под одеяла выпали домовой Гена и Мурзик.
— А вы чего здесь делаете? — уставилась на них Яга.
— Ох, Ягуся, — вздохнул кот, — ты во сне так зубами скрипела, так тряслась…
— А как кричала-то… — испуганно добавил Гена. — Как кричала!
— Что кричала? — насторожилась Яга.
— По-иностранному. — Кот задрал голову вверх и завопил: — Я! Я! Дастишь фантастишь!
Яга покраснела.
— Где-то я уже это слышал, — задумался Гена.
— Я тоже…
— Тьфу! Окаянные! Девицу непорочную ужасы мучают, а они пристают с непристойностями всякими.