Улица Морг. Дом 1

Вот так рассказ! Вообще не понятно как к нему относиться, но читать было очень-очень интересно. Автор специально оставляет читателя в подвешенном состоянии финалом истории, так что остаётся то ли оставаться в растерянности, то ли выбирать кому верить, а можно ли верить хоть кому-то? Можно гадать и стоить теории, где же правда, а кто врёт, а можно принять историю как цельнолитый объект, впитав в себя вместе с ощущением, что правды так и не получится узнать. Сколько реальных расследований оставляют сыщиков именно в таком состоянии, в то время как в литературе и кинематографе потребитель получает всегда результат и с ним ощущение катарсиса.
В любом случае стоит сказать, что рассказ как отшлифованный алмаз, каждая грань которого несет свой свет, ни одного слова мимо, всё отточено, и одновременно лаконично и поэтично. Очень красивый текст, в котором даже дровосек описывает место преступления возвышенно прекрасно, при том не отступая от истины ни на шаг. Начала тут читать книгу судебного медэксперта, так тот студентам советует подходить к описанию трупа творчески, вот примерно так же происходит и в этой новелле.
Рассказ по содержанию детективный: произошло убийство в бамбуково-криптометриевой чаще, тело найдено и идёт расследование. В начале вполне досконально описан допрос свидетелей, по которому заметен ход расследования. А потом начинаются признательные показания и вот они-то и мутят воду.
Описанное в новелле убийство происходит в Японии, поэтому как я вообще могла пройти мимо рассказа, конечно, никак, только время оставалось выбрать для чтения. Герои вполне знакомые: монах, самурай, разбойник. Действие, происходит явно ранее года написания 1922, ведь люди (в лице самурая) пользуются мечами и луком со стрелами.
Эта новелла стала вторым произведением автора и понравилась мне сильнее первого, хотя именно после первого я решила, что продолжу читать написанное Акутагавой, выбрав для продолжения знакомства, очень удачно на мой взгляд, такое неоднозначное произведение. Хотя мой путь в познании его творчества только начат, возможно, весь авторский вклад в мировую литературу настолько же неоднозначен - буду узнавать дальше.

События разворачиваются в испанском городе Толедо в начале XIX века. Перед нами свидетельство очевидца, от которого кровь леденеет в жилах. Эту страшную историю поведал узник, приговорённый испанской инквизицией.

Иногда говорят, что лучше ужасный конец, чем неопределённый ужас без конца. Выражение, конечно, спорное, но именно его, казалось, решили проверить инквизиторы, избрав для теста одну из своих жертв. Герой после суда, где должна была решиться его судьба, обнаруживает себя в окружении молчаливой темноты, полной скрытых угроз.

В том, что я обречён уничтожению, и уничтожению особенно безжалостному, я не мог сомневаться, зная нрав своих судей. Лишь мысль о способе и часе донимала и сводила меня с ума.

На милосердие, а тем более спасение, он не рассчитывает, но всё же в глубине его души, должно быть, тлеет искра надежды. Надеяться, даже когда объективные причины нисколько к этому не располагают, заложено в человеческой природе.
Итак, узник решает обойти свою темницу и оценить ситуацию. Провести своего рода рекогносцировку на местности.
Ему повезло, хотя это слово в данном контексте так же уместно, как пуховик в жаркий солнечный день. Пленник вовремя обнаружил отверстие, которое, свались он в него, привело бы на дно глубокого колодца.
Как можно догадаться из названия, другим объектом, грозящим герою смертельной опасностью, окажется маятник с острым лезвием на конце. Наблюдая за ускоряющимися движениями маятника, он вскоре утратит ощущение времени.

В качестве иллюстрации – рисунок из графической версии рассказа

И это ещё не всё, что задумали дьявольски хитроумные инквизиторы для своей жертвы. Вскоре выяснится, что в темнице весьма своеобразный термоконтроль, словно у кого-то из инквизиторов под рукой находится переключатель температур...
Оказавшись между Сциллой и Харибдой, герой, казалось, обречён. Однако отчаянная борьба за существование принесёт свои плоды. Не сдавшись морально и физически, он дождётся избавления.

Если приговорившие героя судьи ожидали, что он поддастся искусу прекратить разом свои муки, то они просчитались.
Думаю, что упомянутые детали нельзя считать спойлером, так как сам факт рассказа из первых рук свидетельствует о том, что герою, несмотря ни на что, удастся выбраться из лап инквизиции.

На какие мысли навёл меня этот небольшой по объёму и интенсивный по эмоциям рассказ Эдгара По? Маятник, отсчитывающий удары, можно рассматривать как аллегорию времени, отпущенного людям. Все мы в некотором роде, как и герой, находимся под таким маятником, который с каждым очередным взмахом приближает финал. Скорость маятника неоднородна, она может ускоряться тогда, когда этого совсем не хочется.
Весь ужас в том, что герой, пребывая в полном одиночестве, вынужден считать взмахи маятника, постоянно следить за ним. Так и жизнь, если она не наполнена красками и разделёнными с другими переживаниями, может на определённом этапе превратиться в унылое бесконечное ожидание.
Непосредственный финал истории также иносказателен.

Спасение приходит в лице другого человека. То есть «человеку нужен человек», как бы банально это ни звучало.
Литература, музыка, живопись, архитектура могут подарить несказанное эстетическое наслаждение, но всё же не могут сравниться с тем счастьем, которое дарит общение с дорогими нам людьми. Конечно, это разные категории и подобные сравнения некорректны, но именно такая мысль пришла мне в голову после прочтения пассажа, поставившего жирную точку в этой мрачной истории.

Напоследок посмотрим на некоторые рисунки из вышеупомянутой графической версии рассказа, которая, к слову, меня совсем не впечатлила.

.................................................................................................................................................................
Непропорционально длинный историко-саркастический постскриптум (на случай, если кто-то дочитал до этого места)

Условный любитель истории, придерживающийся католического вероисповедания, вероятно, остался бы недоволен прочитанным. Не исключено, что он бы даже предположил, что Эдгар По намеренно выставил испанскую инквизицию в крайне негативном свете. Мол, инквизиторы представлены садистами, а французские войска принесли на штыках избавление несчастным узникам совести. Кстати, мы и вправду не знаем, в чём же обвиняли героя «Колодца и маятника».
Здесь наш вымышленный читатель мог бы сослаться на то, что на рубеже XVIII-XIX веков жертвами инквизиции стало ничтожно малое количество людей, тогда как наполеоновское вторжение, якобы несущее с собой «прогрессивные» идеи, привело к большому числу убитых среди ни в чём не повинных испанских мужчин, женщин и детей.
Вы могли бы мне возразить, что, представив себя на месте такого читателя, я взяла на себя роль адвоката дьявола. Однако в пользу такого прочтения есть достаточно убедительных аргументов. Пересмотр взглядов на инквизицию связан в первую очередь с изучением сохранившихся архивных данных касательно расследуемых ею дел.
Исследователи сегодня могут располагать обширной статистикой, где, благодаря работе секретарей, подробно зафиксированы методы испанских инквизиторов и количество вынесенных ими приговоров.
Трибуналы испанской инквизиции довольно несправедливо стали популярным символом агрессивного подавления свободы совести.
Инквизиция в своей борьбе с разными видами ереси действительно поощряла доносы и стремилась следить за частной жизнью людей, но не всегда была в этом успешна. В реальности она просто не обладала инструментами для тотального контроля. При этом следователи-инквизиторы, как свидетельствуют источники, минимизировали применение пыток и не любили выносить смертные приговоры, так как это означало, что они не справились со своей ключевой задачей - «вернуть душу человека Богу». За несколько веков инквизиция обросла мифами и страшилками, некоторые из которых имеют к реальности весьма отдалённое отношение. Многие современные историки справедливо делают акцент на непросвещённых временах, когда жестокость была присуща всем сторонам, независимо от конфессии или происхождения. Вопреки приписываемой им нетолерантности, трибуналы инквизиции не отличались по степени жестокости от, к примеру, английских или французских судов. Статистика, дама довольно легкомысленная, показывает, что в других европейских странах было казнено большее число так называемых еретиков и пытки тамошние дознаватели применяли охотнее, чем представители инквизиции. Занятный факт касается преследования ведьм в Европе в раннее Новое время. Согласно некоторым историкам, инквизиция в Испании проявляла в этом отношении редкую терпимость, если сравнивать с тем, что происходило в других местах.

Предположим, вы живёте в одном из германских княжеств в конце XVI века… И вот вы решили податься в ведьмы (мало ли, как жизнь может сложиться) и посетить ежегодный шабаш. В таком случае, на основе современного сравнительного статистического анализа, вам можно порекомендовать немедля собрать всё необходимое и отправиться в Испанию. Там находите ближайший офис священной инквизиции и просите убежища. Если это удалось, считайте, что у вас есть неплохие шансы сохранить жизнь (в крайнем случае можете рассказать, как «проклятые» еретики пытались вас заставить отречься от католицизма). В Германии эти шансы приближаются к нулю. Правда, есть риск, что современные исследователи в своём пристрастии к ревизионистскому подходу и переосмыслению могли исказить историю и неадекватно охарактеризовать деятельность испанской инквизиции. Тогда не обессудьте...

Основы «чёрной» легенды про испанскую инквизицию заложились ещё в XVI веке, в основном стараниями голландских протестантов, имевших, совершенно оправданно, множество претензий к испанской короне. Ну и англичане с французами внесли свой вклад в информационную войну.
О сложившихся вокруг инквизиции мифах можно послушать здесь. Познавательная, хотя и несколько однобокая передача.
При этом тот факт, что другие лютовали не меньше, а нередко даже сильнее (достаточно вспомнить религиозные преследования при Генрихе VIII Английском), не нивелирует тысячи поломанных инквизицией судеб.
Добавлю, что хотя ужасы, приписываемые инквизиции коллективным историческим сознанием, часто нещадно преувеличены, у меня не возникло проблем с восприятием рассказа, который очевидно не несёт никакой исторической нагрузки.

Я очень давно хотела познакомиться с творчеством Эдгара Аллана По, но, видимо, выбрала не удачное произведение. Я ожидала мистики, страха и ужаса, трагичного душераздирающего расследования, а получила обычный короткий детективчик с неправдоподобной составляющей. Хотя, возможно, в 19 веке это и было невероятно дерзко и жутко...

Детектив здесь - друг человека, от лица которого ведется повествование. Он не является полицейским, но при этом обладает невероятной дедукцией и может даже предугадать, о чем в эту минуту думает человек, основываясь на том, в кого он врезался 15 минут назад. Недюжинные такие способности, я бы сказала. Так вот, этот самый человек, Дюпен, загорелся разгадать преступление, о котором говорит весь город, а именно, жестокое убийство двух женщин, матери и дочери, в собственном доме посреди бела дня. Бойня была действительно беспощадная, ведь у матери полностью отрезана голова и вырваны волосы, а дочь имеет странные следы на шее и была запихнута в печную трубу. Кто мог совершить такое зверство, и сможет ли Дюпен разгадать тайну, над решением которой бьется весь город?

В общем, для меня это был обычный детектив, типа Шерлока Холмса, но написанный не таким завораживающим языком, и берущий в основы разгадки совершенно странные вещи. Я ни на минуту не поверила в то, что Дюпен такой гениальный сыщик, имеющий невероятные логические способности, и в то, что случившееся имело место быть. Благо, история совсем короткая, поэтому я ничего не потеряла, ни нервов, ни времени.

В этом коротком рассказе с детективным сюжетом Акутагава показывает, что любое наблюдаемое или переживаемое нами событие обретает физическую форму в виде слов только после того, как оно проходит по извилистым коридорам нашего сознания. Лишь преломившись через особенности мировоззрения и пропитавшись нашими предпочтениями и предубеждениями, оно выходит во внешний мир.
Следовательно, каждое дошедшее до нас из прошлого описание очевидцев в первую очередь представляет собой результат их субъективного восприятия. К тому же автор, записывая свои впечатления, вольно или невольно делает выбор - что ему доверить бумаге, а о чём лучше умолчать. В подобных текстах нам открывается лишь одна из граней, а далеко не целостная фигура, другие грани которой остаются в тени. Но перейдём непосредственно к сюжету...
Итак, что же произошло в роще, где «растёт бамбук вперемежку с молоденькими криптомериями»? В связи с обнаружением в лесу мёртвого тела судейский чиновник выслушивает ряд показаний.
С самого начала понятно, что показания свидетелей противоречат друг другу и никак не складываются в стройную картину. К примеру, дровосек сообщает, что на убитом мужчине был головной убор, какие носят в столице (видимо, речь идёт о Киото), но тёща убитого утверждает, что её покойный зять не из столицы («он самурай из Кокуфу и Вакаса»). Однако подобные несоответствия меркнут перед показаниями разбойника Тадземару, исповедью жены покойного и рассказом его собственного духа. Каждый из них добровольно признаётся в совершённом, объясняя мотивы, которые им двигали. И разбойнику, и молодой женщине, и духу покойного, указавшему на самоубийство, казалось, можно верить. Они ведь не пытаются себя оправдать, напротив, дают «признательные показания». Их слова звучат убедительно, но очевидно, что три разные версии одного и того же события не могут быть одновременно истинными… если только речь не идёт о трёх параллельных реальностях. Мы видим, как каждое новое свидетельство только запутывает всё ещё больше, вместо того чтобы прояснить произошедший трагический случай. Даже рассказу самого убитого нельзя доверять. При этом в противоречивых показаниях можно отыскать и точки соприкосновения. Так, муж в некоторой степени подтверждает слова супруги о том, что она увидела в его глазах.

«В чаще» ненавязчиво напоминает об относительности любой истины. «Что я знаю?», задавался вопросом Монтень… Мне, как правило, кажется подозрительной излишняя самоуверенность, с которой иногда вещают некоторые современные так называемые эксперты, часто вставляя такие слова, как «естественно», «само собой», «без сомнения». Уместнее было бы их заменить на «возможно», «по моему мнению», «не исключено», «можно предположить» и т.д.
Как писал Платон в «Государстве», «мнение – это нечто среднее между знанием и незнанием... нечто, расположенное между существующим и несуществующим, между реальным и мнимым» (цитата недословная).

Альфонсик.
Очень давно хотела познакомиться с этой новеллой. Просто - не так давно преодолела свое предубеждение к французской литературе вообще и месье Просперу в частности. Какая же я была глупая...
Здесь мы с нашим прекрасным компаньоном отправимся во Францию. Но не просто - а на самую границу, близ Каталонии. С соответствующими традициями, обычаями и даже языком. Наш рассказчик (помимо писательства) увлекается археологией, и прознал, что в Илле откопали какую-то древнюю статую, которую счастливый открыватель считает Венерой. Услышав эпитет "языческая", я представляла нечто вроде Венеры Виллендорфской (погуглите - зрелищеее). Но - нет.
Описание статуи тут - конечно... Невероятной красоты тело, которое не портит даже темная и патинированная от времени бронза. Но лицо... На нем застыло какое-то крайне неприятное выражение, а глаза, выполненные (почему-то) из серебра - сразу приковывают взгляд. Вот в чем - сила искусства (и немного даже безумие). Конечно, хочется создать выдающееся произведение - но не стоит тягаться с Творцом, у него - больше возможностей.
Тут нас нагоняет единственный минус новеллы. Она и так небольшая - да еще (после великолепного описания статуи) следует довольно долгая дискуссия о ее происхождении и надписи. Рассказчик, похоже, и сам слушает длинные рассуждения доморощенного археолога и историка - с большой долей иронии. Но, будучи джентльменом, оставляет свои мысли при себе. Как и о...
Задержаться в пути рассказчика вынудило приглашение его радушного хозяина на свадьбу сына. О которой у месье тоже однозначное мнение: мезальянс. Он прям жалеет девушку, красивую и даже кроткую, на которую свалились неожиданные деньги и приманили - Альфонсика. Который просто - какой-то стадионный бычара, где мозг атрофировался за ненадобностью. Ну...
Мне рекомендовали новеллу - как одну из двух новелл месье Проспера в жанре "ужасы и мистика". "Локис" я уже - со всей ответственность и удовольствием - прочитала, и пришло время "Венеры...". В общем - возможно, мистики...
*Хотя очень мне понравилось, как автор оставил лазейку - для вполне прозаического толкования.
Ну - действительно. Альфонсик - какой бы ты не был сильный и смелый, отдачу супружеского долга нужно сдюжить не только трепетной невесте.
Если задаться целью и погрузиться в новеллы месье Проспера - можно буквально мир объездить. Я уже побывала - и в Испании, и в Литве, и вот теперь такая экзотическая Франция. Да еще в компании очень мудрого и деликатного человека, чей взгляд на вещи и манеры - мне очень импонируют. Конечно, отрекомендую - любителям классических новелл и приятных книжных собеседников. Ужас тут такой, что напугает только сильно впечатлительных, а вот антураж... Ужасно приятно путешествовать с месье Проспером - и куда он отвезет меня в следующий раз?)
А любое книжное путешествие в разы лучше - в компании Сергея Чонишвили. Всегда знала, что возьму именно его. Кто-то сетовал на некое рокотание в его голосе, которое кажется порой даже искусственным. Но здесь его было прям в меру, ну а голос... Этот голос делает любое произведение только лучше - хотя новеллы Мериме в украшательстве не нуждаются.

Небольшой рассказ в основе которого некоторое подобие расследования преступления.
Один труп и три человека, признавшихся в содеянном.
Но рана на трупе всего одна и убийца тоже может быть только один.
Вопрос в том, кто врёт и зачем.
Позиция двоих, из тройки признавшихся, мне понятна, а вот относительно третьего большой вопрос.

Некоторые фразы в рассказе показались нереалистичными и написанными как бы для усиления эмоционального фона.
Но на деле вызвали у меня лишь недоумение.
Например:

Я даже не знаю и никак не пойму, что хотел сказать Эдгар По этим рассказом. Вино- зло? Или именно Амонтильядо зло. Ведь именно любовь к Амонтильядо сгубило Фортунато. Или обиду нужно смыть кровью? Но так как бескровное преступление предпочтительнее или эстетичнее, то Монтрезор решил обманом заманить Фортунато в ловушку и отомстить - замуровав в склеп...
Очень жестокий рассказ, без предистории, нам только показали последствие обиды, как Монтрезор отомстил за нанесенное оскорбление. И не показали продолжения: было ли раскаяние от содеянного у Монтрезора; кто-нибудь хватился Фортунато или его смерть, исчезновение никого не коснулось, не взволновала?
Монтрезор позвал в гости как бы друга Фортунато, как ценителя и знатока вин, на глоточек, стаканчик, бокальчик вина. И не просто вина или хереса , а Амонтильядо - крепленное вино и очень редкое, ценное. Фортунато соблазнился, да и хорошо выпивший он был. Так что без страха и без задней мысли смело пошел в погреб-подземелье к Монтрезору. Очень неожиданно для меня(как читателя) оказывается упоминание массонов - свободных каменщиков. А вот для Фортунато упоминание о свободных каменщиках стало не просто неожиданным - Монтрезор подтвердил свою принадлежность к ним, но и роковым. Как доказательство принадлежности Монтрезор показал ту самую стамеску, которой чуть позже вживую и замурует Фортунато. И ведь, не смотря на крики Фортунато, Монтрезор его замуровал. И ведь пьяным в этой паре был Фортунато, но никак не Монтрезор. Что ж это за оскорбление было, что ценой стала жизнь другого человека? И до последнего кирпича-камня Монтрезор не передумал. Вот этого я не понимаю. И Эдгар По никаких объяснений не дал. И именно поэтому рассказ мне не понравился, что всё нужно додумывать самой, нет никаких объяснений, расследований. Нет наказания для виновного. Да, для меня виновен именно Монтрезор.
После прочтения очень неприятные ощущения. Будто чего-то грязного коснулась и нужно срочно вымыть руки.

Обычно считается дурным тоном спойлерить в рецензии, не предупредив специальным значком. Особенно это касается детективов. Человек, написавший рецензию на детектив, является для читателей обезьяной с гранатой - никогда не знаешь, когда рванёт. Я постараюсь воздержаться от спойлеров, хотя обещать не могу. В любом случае, невозможно превзойти в этом деле издательство Эксмо-пресс, которое в своей серии Pocket Book поместила сцену убийства на обложку. Особенность этого детектива такова, что такая обложка полностью убивает всю интригу. Кто не боится спойлеров - пусть заглянет.

Разве не вопиющая глупость? Как если бы нарисовать спускающуюся по шнуру змею на обложке издания рассказа "пёстрая лента" (а я и не обещал не спойлерить на другие детективы). Ну да ладно. Я слишком редко пишу отзывы на детективы (это мой второй после Васи Куролесова), так что пребываю в возбуждённом состоянии и никак не могу перейти к делу. Я уже писал, что детективы не люблю, но тут, неожиданно, захотел посмотреть, как вообще зарождался этот жанр. Как спрашивала в своё время моя дочка - "а где сейчас та обезьяна у которой родился первый человек?". Шучу. На самом деле она про волков и собак это спрашивала.

А начинается книга с довольно любопытного противопоставления шахмат и шашек. Оказывается, шахматы это игра чисто техническая, механическая, требующая только хорошей памяти. А вот шашки способствуют креативности и доступны лишь для людей с развитыми аналитическими способностями. Вот это да! Где-то в американском литературном аду, при температуре в 451 градус, Набоков вонзает в По булавки для накалывания бабочек. Оставим это вступление (не моё, а По) полностью на совести автора. Оно оказалось совсем не юмористическим, как я вначале подумал. Да и вообще, юмора в книге нет. Конечно, с одной стороны, это всё-таки детектив, а не комедия. Но с другой стороны...с другой стороны ничего не оказалось.

Начинает По с описания знакомства, совместного проживания и прогулок под луной самого автора (во время своего проживания в Париже) и некоего Огюста Дюпена. Эти двое не любят свет (во всех смыслах), живут в полнейшем уединении и создают себе всё время искусственную ночь. При свете же настоящей луны они любят порассуждать о высоких материях. Здесь и греческая философия, и парижский театр. Такая вот романтическая идиллия. Отношения между этими молодыми людьми заинтересовали меня гораздо больше, чем описанные затем детективные события. Огюст Дюпен поражает автора своими аналитическими способностями и умением читать людей, как открытые книги. Но это, как оказалось, были только цветочки.

Где-то после прогулки в Тюильри, начинается сама детективная часть. Скажу лишь, что на мой взгляд, она слишком незатейлива, нелогична и неинтересна. Она не складывается в единое целое, а остаётся набором из газетной хроники о зверском убийстве, краткого описания расследования двух героев (а точнее просто посещения героями места убийства) и долгого рассуждения Дюпена. Сыщик-любитель пытается заинтриговать своего друга, а заодно и нас. При этом он не рассказывает до поры до времени ни что на самом деле произошло, ни имени убийцы. Забегая вперёд скажу, что имя человека, совершившего это преступление так и не будет раскрыто на страницах книги. Вот вам расследование Дюпена, подытоженное мной для творческих людей с развитыми аналитическими способностями: "раз-два и в дамки".

"Убийство на улице Морг" спорит за право называться первым детективным рассказом в истории литературы. И уж точно, что именно из него растут руки у Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро. Уже только за это оно заслуживает всевозможных почестей. Ну или хотя бы простого ознакомления. Здесь уже видна вся схема классического детектива - гениальный сыщик и влюблённый в него, менее одарённый напарник-рассказчик, непонятные действия первого, недоумение второго, глупость и беспомощность полиции, подробное описание сыщиком преступления и логической цепочки приведшей к раскрытию.

Теперь о стилистике. Автор пишет свой детектив как интеллектуальную игру, вставляя в неё разные ребусы и задачки (Набоков подбирает булавку покрупнее). Особенно позабавил ребус с пятью свидетелями-иностранцами. Каждый из них угадал в голосе убийцы язык, которым сам не владеет. Напомнило детские задачки по типу "Трёх мальчиков зовут Ваня, Петя и Сидор. Ваня получил двойку по математике, у Пети короткие волосы, а Сидор любит бананы...". Выглядело нелепо в художественном произведении. Напоминаю себе в очередной раз, что книга вышла в 1841 году. До рождения Конан-Дойла остаётся 19 лет. До рождения Агаты Кристи - 79 !!!

А напоследок, вот небольшая детективная загадка от меня лично. В лесу совершено убийство. Известно, что племя оранжевых лесных людей всё всегда повторяет за другими, а в племени голубых людей, если один обманывает, то второй говорит правду и наоборот. На вопрос "кто убийца?", один голубой мужчина ответил - "убийца - оранжевый мужчина", другой голубой мужчина сказал - "я не из голубого племени", а оранжевый мужчина сказал "убийца - оранжевый мужчина, а я не из голубого племени". Так кто же убийца?

Ну вот, пожалуй, и всё. Вроде бы я не наспойлерил, хотя мне это стоило нечеловеческих усилий. Впрочем, кое-какие улики я после себя всё же оставил. Кто читал эту книгу или примерно представляет сюжет, подсчитайте сколько зацепок я оставил в тексте. Напишите в комментариях. Там я разрешаю спойлерить :)

На этот небольшой рассказ "наткнулась" совершенно случайно в поисках произведений для очередного "челленджа". Прочитав аннотацию, заинтересовалась.

Прошло минут десять. Прочла рассказ. Недоумение. Пробежала ещё раз. Полезла в Википедию...

Почитала отзывы. Многие поступили как и я, читали неоднократно. Обогащенная всеми этими знаниями, прочитала третий раз. Подумала...

Решила поделиться.

Мой аналитический склад ума  требовал решения загадки. То есть, кто же все-таки убийца. Соблазн идти по пути "один из них лжет" или не один, так сказать, метод ненадежного рассказчика. Но здесь он не работает. Все трое говорят правду. Разбойник? Смысл ему врать, одним убийством больше, одним меньше, все равно казнят. Женщина на исповеди? Исповедь! Зачем? Ничего ведь не измениться. Ну а призраку - тем более. Он же  мертв. Его людские законы вообще никак уже не касаются. Таким образом сделала вывод - все они говорят правду.

Передо мной возникла картинка.

То есть, получается что истина есть. Но каждый мыслит "двумерно" и со своей "колокольни". Но как только мы переходим в трехмерное пространство, расширяем горизонты сознания, истина  открывается? Как там говорится про теорию струн? Если мы не можем представить двадцати шестимерное пространство, это не значит, что его нет.

Вроде все понятно. Истина есть, но достичь её невозможно, в силу нашей ограниченности. То есть  наша зашоренность не позволяет вычислить убийцу?  Или?

Ещё одна картинка.

На первый взгляд смысл то же самый. Все зависит от угла зрения. Только в этом случае переход в трехмерное пространство нам ничего не даст. Нужно ввести дополнительное условие. Как в карточках с цифрами - поставить точку.

Тогда становиться понятно, что это девятка. То есть получается, чтобы определится с истиной мы должны  задать ещё  условие. То есть истина зависит только от того, где мы захотим "поставить точку"? Получается, что истины никакой нет?

Возвращаясь к рассказу. Акутагава должен был "поставить точку", чтобы читатель смог ответить на вопрос: "Кто убийца?". Но видимо в этом и заключается гениальность произведения, что автор этого делать не стал.