Полное собрание сочинений в одном томе

Коротко о главном
Если честно, то не ожидал от Великого русского поэта такой прекрасной прозы. Обычно в жизни получается так, что писатель, если отлично пишет прозу, то отвратительно сочиняет стихи, а поэт не может написать толковой прозы, именно так в большинстве случаев и получается. Но, Александр Сергеевич, доказал мне, что не все в нашей жизни так просто, и что возможно все, только было бы желание.
Сюжет. Отличный, мистический такой. Поворот на повороте, хоть фильм снимай в 3D, честное слово.
И если говорить вкратце, то Классика рулит!

Так как в Чехии нет списков по литературе на лето, да и вообще литературы нет, страдания я себе решила выдумать сама. А тут подруга с сыном вгрызлись в "Дубровского" - ну и я присоседилась. Как оказалось, из романа я помню только "Не плачь, Маша, я здесь". Что в свою очередь оказалось не из романа ;)

Интерес к перечитыванию проснулся после комментария от подружкиного сына о Троекурове: "отмороженный богач, старый жёсткий пранкер, страдающий фигней". Когда я расшифровала все слова, подивилась точности анализа, даже добавить нечего. Самодур, у которого всё схвачено, и ценностей нет ни в сердце, ни в голове. Ему скучно, чувствует себя царьком, дёргает за ниточки и ломает куклы.

Но если со злодея взятки гладки, то образ Дубровского вызывает какие угодно чувства, кроме романтических. Нервный офицер, который спалил дом с людьми, разбойничал, потом влюбился в хорошенькое личико, надавал истерических обещаний, всех бросил и исчез. Что это было и зачем?

Основательный, последовательный характер только у Троекурова. Возможно, Верейский тоже знает, чего хочет, и не намерен отступать. А молодежь буйная, возбудимая, припадочная - такая только в ромфанте в дамках. Маша - амёба; понять бы, за что её Дубровский полюбил, они ведь даже не разговаривали. К мужу своему она быстро привыкнет, забывать ей некого, на молодого разбойника ей в целом наплевать - что в омут, что за Дубровского, всё одно. Он тоже хорош, собирался же к царю идти правды требовать - да как-то не дошёл, в ближайшем лесу на разбой потянуло. Одну вдову пожалеет, пятерых ограбит, робингуд иваныч. Он не мстит (потому что мстить-то надо Троекурову, кому ж еще), он просто грабит.

Впрочем повесть эта хороша не персонажами, а особенностями русского судейства и законности.

— У меня сосед есть, — сказал Троекуров, — мелкопоместный грубиян; я хочу взять у него имение, — как ты про то думаешь?

— Ваше превосходительство, коли есть какие-нибудь документы или…

— Врешь, братец, какие тебе документы. На то указы. В том-то и сила, чтобы безо всякого права отнять имение.

И ведь легко получилось. Да с каким эффектом. Впрочем мораль басни в том, что Троекуров как раз остался в выигрыше по всем статьям. И ничего ему за это не будет. Разве что увековечен в роли пранкера.

«Евгений Онегин» для меня — книга с новогодней атмосферой, в семье под Новый год гадали на «Онегине», а теперь под праздник иногда перечитываю, целиком или излюбленные места. На этот раз захотелось послушать аудио. Тщательно выбирала чтеца, чтобы без завываний и напыщенности. Сначала было непривычно, что знакомые строки звучат в голове не моим собственным голосом, а чужим, но благодаря этому и воспринималось всё свежо.

Когда-то в институте, на экзамене по литературе, профессор Ерёмин посоветовал мне перечитать «Онегина» в 25, а потом в 30 лет. Уверял, что обнаружу много нового. Ну да, соглашалась 18-летняя я — к тому времени, к старости, я уж точно всё забуду… А в 25 взяла и перечитала. И правда, столько всего увидела. Стала повторять время от времени — работает этот трюк. Каждый раз что-то другое выныривает.

В 11 лет, при первом чтении, ужасно жалко было мосье, которого прогнали со двора, а еще было досадно, что няня не досказала свою историю. В 30 потрясла мудрость из восьмой главы — «Блажен, кто смолоду был молод». А теперь поразило количество отступлений. Роман надо было назвать «Александр Пушкин» — он всё о себе да о себе. Герои скромно поджидают в сторонке.

И вдруг конец понравился! Всегда были сожаления, что так Татьяна на всю жизнь и останется без взаимной любви — а теперь я порадовалась, что ей удалось избавиться от этой зависимости, выздороветь, и рецидив не наступил. Роман с хорошим концом. «Она заслужила покой».

В День рождения Солнца русской поэзии решил не отставать и перечитать что-нибудь из классика. Выбор пал на «Гробовщика»: помню этот текст куда хуже остальных «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина», ибо в программу Коровиной он не входит, а вот остальные регулярно приходилось перечитывать (ну, разве что «Метель» бы еще перечитать, но июнь только начался ведь).

Что добавить? Не пересказывать же эту страшную сказку со светлым концом? Но лично я очень рад, что – пусть всего лишь лет 7 назад – мне наконец открылось величие и легкость пушкинского языка. Я уж и не надеялся.

С удовольствием перечитываю А.Пушкина.  Для меня очень важен текст.  Первый вариант поэмы А.Пушкин написал в 20 лет! А слог, как у сложившегося поэта. Это просто поражает. Какую строчку не читаешь— перед тобой картинка. Ты все видишь воочию. Даже сложно представить как поэт в столь молодом возрасте сочинял такие шедевры.  И ведь, если задуматься, в поэме несколько линий. Это любовь Руслана и Людмилы, выдержавшая испытания. Это тема чести, когда Фарлаф убил Руслана с целью присвоить Людмилу. Это и месть Финну в лице Наины. И жизнь русского княжеского двора. Борьба с печенегами. И все уместилось в общем то небольшой по объему поэме. Замечательно.

Как же иногда здорово перечитать что-то из школьной программы, чтобы сравнить впечатления.
В ту пору беззаботной юности классическая литература воспринималась совершенно иначе: главным, как правило, был сюжет, остальные же достоинства, о которых нам с упоением вещали учителя, задевали редко. И Пушкина, который «наше – всё», я любила больше за то, что он легок и понятен, а не за то, что глубок и многогранен.
Наверное, поэтому и в «Пиковой даме» по моим воспоминаниям самый незабываемый момент был – это как старая графиня явилась Герману… ночью… МЁРТВАЯ… В те давние годы, чрезвычайно скупые на мистику, это был почти настоящий остросюжетный ужастик.
А ведь Пушкин это, прежде всего, стиль, образы и атмосфера, а главное – огромная смысловая нагрузка. В сравнительно небольшом объеме произведения он ухитрился и обличить людские пороки, и нарисовать прелюбопытнейшие характеры, и совместить драму, романтику и мистицизм. И все это невероятно красивым, богатым языком, зрелищно, сочно, ярко.
Эту повесть, впрочем, как и многие произведения автора, можно читать и перечитывать многократно, получая настоящее наслаждение от блестяще выстроенного текста, смакуя его и каждый раз открывая все новые и новые, незамеченные ранее нюансы и оттенки смыслов и образов.

Впервые читаю этот текст, столь изобильно цитирующийся: в Петербурге — на каждом углу, среди любителей Петербурга — через каждые десять абзацев, среди любителей истории/поэзии/Пушкина — раз в полгода. И в очередной раз убеждаюсь, что Пушкин — романист уровня «бог». Он сказитель до мозга костей, но ведь и правда: в каком-то смысле поэзия — это самая совершенная форма прозы. Так что у Пушкина просто не было особого выбора в способе самореализации.

Но я со школьной скамьи отравлена поголовным среди учителей превознесением этого поэта (тем более что сами учителя так и не смогли стать авторитетами), а может быть, я просто ещё слишком маленькая, чтобы оценить Пушкина. Ну вот не люблю я его. Так что в итоге приходится продираться через тернии предубеждения и знакомиться с этой одиозной личностью лично, а не сквозь призму общественного мнения. Его проблема, между прочим, в том, что оно сформировалось в Советском союзе, так что в каждом втором (если не первом) и, не спорю, прекрасном, критическом тексте встречаются ссылки на то, каким «клёвым» Пушкин был ненавистником классового неравенства. Культ Пушкина строился во времена, которые уже давно прошли, так не пора ли его пересмотреть? Его влияние невозможно недооценить, Пушкина нельзя отвергнуть, но можно ли суметь представить, что не существует совкового культа личности, и я просто заново открываю для себя очередного поэта? В общем, я попробую.

Этот поэт умеет смеяться над собой — такое всегда импонирует. Мастерски владеет ритмом, но мелодичностью порой готов пожертвовать в угоду сюжету. Использует реальные факты, метафоры, понятные каждому, много аллюзий на реальность своего времени. Текст богат, но, если вспомнить того же «Евгения Онегина», образ Евгения нынешнего уже не удовлетворителен. Он не однобокий, в нём предчувствуется глубина, однако же автор показывает нам только одну сторону героя (возможно, вам покажется, что это и есть однобокость, но поверьте, здесь нет противоречия). К чему бы это? Ответ один — не Евгений находится в центре внимания, он лишь функциональный герой, которого описывают ровно настолько, насколько убедительно он должен сыграть свою роль. Это не сразу бросилось мне в глаза, но главный герой поэмы «Медный всадник» — это действительно Медный всадник, точнее, его первоисточник, его оригинал — Пётр I. А его памятник — всего лишь призрак личности. В качестве события – «спускового крючка» у нас есть наводнение, есть жертва этого события, и теперь есть главный герой — фигура величественная, зловещая, почти демоническая. Параллельно с этой стихотворной повестью я читала один очаровательный японский роман (хотя если судить по размеру, — тоже повесть), где было полным полно призраков, поэтому снова возвращаюсь к тому, что Пушкин — сказитель до мозга костей. Этот момент понимания — такой момент, когда я могу оценить мастерство автора. И признать его. (Впрочем, на гениальность Пушкина никто и не посягал, просто люди недостаточно хорошо знают, на чём именно она основывается).

Так или иначе, известно, что в ранних рукописях и редакциях есть много отрывков, которые автор убрал или полностью переписал. Я сожалею об их утрате, они сделали бы текст более разношёрстным, более пёстрым, более богатым. Однако же это — чистая вкусовщина, пане читатели, тем более что, убрав эти пёстрые пятна, автор добился доминирования в поэме одного акцента, одного мотива, и благодаря этому мотив можно с лёгкостью увидеть и понять. Мотив несоизмеримости интересов великого правителя и обычного человека. Это уже потом правителя и человека свели воедино, раздули пламя внутреннего конфликта и стали петь на каждом углу, мол, «всё могут короли», кроме одного единственного — они не могут позволить себе быть обычными людьми. У Пушкина же «правитель» и «обыватель» — это разные люди. Тем ярче их конфликт.

В поэме открытый конец, автор не подводит итогов, не объясняет ничьих поступков, небо на падает на голову виновного, а справедливость не торжествует. Особенно последнее указывает на продуманность такого конца. Думайте сами, пане. Прямо сейчас, в этот самый момент Пушкин сбрасывает маску сказителя и остаётся поэтом — не более, но и не менее. Так мог бы Пушкин написать в ней что-нибудь иначе? В прозе эта повесть не смогла бы донести авторскую мысль. И этим она хороша.

Александр Сергеевич съездил в Крым и впечатлился одной из местных достопримечательностей, "Фонтаном слёз", которую установил один из последних крымских ханов, Кырым Герай, если короче, то хан Гирей. Крымские татары считаются одной из веток чингизитов, то есть потомков Чингизхана. Правда, амбиции по этому поводу появились уже после того, как побывали под властью хазарского и тюркского каганатов, а также под Османской Империей. Не получается нарисовать картинку мирного ханства. Так же как и Казанское и Астраханское ханства, крымские татары совершали набеги на всех, кто не успел спрятаться или защититься, поляков, литовцев, русских, на небольшие ханства тоже набегали. В результате русско-турецкой войны перешли в состав Российской Империи. Забавно, что в интернете сегодня пестрым пестро, что, мол, Екатерина II аннексировала Крым) Это к слову о некоторых "историках", которые не знают чего лепят. И вот, все гадают, события описываемые в поэме, это правда или вымысел? Потому что Александр Сергеевич выслушал одну из версий легенды возникновения этого самого "фонтана слез", больше известного как "бахчисарайский фонтан". Даже и не знаю, с чего начать, снимать эту пленочку сверху или снизу?) Давайте попробуем соорудить пирамидку.

Хан Гирей имел любимую жену
Фонтан был посвящен любимой наложнице Гирея
Любимая наложница хана Гирея получила свободу и стала мусульманкой
Любимая наложница хана Гирея Диляра была грузинкой христианкой и стала мусульманкой
У хана Гирея были наложницы христианки, грузинка и полячка Мария, грузинка предлагала убить его

Вот такая пирамидка. Скорее всего, правдой здесь является только вершина этой пирамиды. И, как вы понимаете, фонтан, который, говорят, не самый красивый в Бахчисарае, никому из них не посвящен. И вообще, он похож на типичный турецкий фонтан времен Османской империи. Однако, вовсе не факт, что только вершина пирамиды правда. Александр Сергеевич никогда ничего не писал просто так. Смысл, заложенный в этой его поэме, возможно, лежит не на поверхности. Он, кстати, подчеркивает, что Мария православная христианка, что уменьшает шансы на то, что она была полячкой. Для Александра Сергеевича это все, как говорится, ближайшее прошлое, совсем еще не далекое. Возможно, ему и Муравьеву-Апостолу, на чьи путевые заметки он предлагает ссылаться Рылееву, которому посвящен пролог, не вошедший в официальное издание, которое подготавливал Вяземский, что-то было известно еще, чего нынче не хотят вспоминать, по каким-то причинам. Разные "историки", не случайно в кавычках, утверждают, что все это были байки солдат русского гарнизона в Бахчисарайском дворце.

Захотела прочитать книгу, чтобы выяснить на сколько забылась школьная программа. Была приятно удивлена. Что ни строчка, то всплывают слова из памяти. Вспоминала и не могла вспомнить, то ли все это учили, то ли все запомнилось, став крылатым. Да это и не важно. Главное, что чтение доставило массу удовольствия. Стихи нашего Пушкина даже и стихами не назвать. Это красивейший текст, представляющий зримую картину. И светское общество, и деревня, а главное природа во всей красе. А уж описание человеческих пороков и талантов не идет ни в какое сравнение с современными авторами.

Думаю, что со временем надо перечитать и другие произведения. Тем более, что проза засьавит задуматься о многом.