Чемодан

— Я не поеду в аэропорт. Мы едем в травматологический пункт. А директора картины встретит Боря.
— Я его не знаю, — сказал мой брат.
— Ничего. Дашь объявление по радио.
— Но я же пьяный.
— А он, думаешь, приедет трезвый?..

Интеллигентность мне вредила, еще когда я занимался боксом.

Затем врач спросил:
– Чем это вас саданули – кирпичиной?
– Ботинком, – говорю.
Врач уточнил:
– Наверное, скороходовским ботинком?
И добавил:
– Когда же мы научимся выпускать изящную советскую обувь?!..

- Товарищи воины! Сегодня мы обсуждаем персональное дело рядового Чурилина. Рядовой Чурилин вместе с ефрейтором Довлатовым был послан на ответственное задание. В пути рядовой Чурилин упился, как зюзя, и начал совершать безответственные действия. В результате было нанесено увечье ефрейтору Довлатову, кстати, такому же, извиняюсь, мудозвону... Хоть бы зэка постыдились...

Домработнице следовало бы любить меня. Любить как социально близкого. Симпатизировать мне как разночинцу. В действительности же слуги любят ненавистных хозяев гораздо больше, чем кажется. И уж конечно, больше, чем себя.

До чего же ты красив, злодей!

Ведь другу можно позвонить и без особой нужды.

"Я заметил - когда человек влюблён и у него долги, то предметом разговоров становится его моральный облик."

Ее жизнь проходила как будто на экране телевизора. Менялись кадры, лица, голоса, добро и зло спешили в одной упряжке. А моя любимая, поглядывая в сторону экрана, занималась более важными делами…

При этом Шлиппенбах без конца занимал деньги у сослуживцев и возвращал их неохотно. Список кредиторов растянулся в его журналистском блокноте на два листа. Когда ему напоминали о долге, Шлиппенбах угрожающе восклицал:

— Будешь надоедать — вычеркну тебя из списка!..