И буду век ему верна?

– Конечно, клад, – кивнул Илья. – Как же без клада? Лежит себе под плитой, а вокруг такие страсти-мордасти. Жаль, мы не в Египте, там бы мумия была, но и здесь ничего, монашка тоже вполне подходит.

– Ты потратил целый вечер на то, чтобы за нами подглядывать, и после этого советуешь нам к врачу обратиться. Да по тебе психушка плачет, – не унималась Женька.

– Конечно. Слушайте, чем вы здесь вообще заняты? Хозяйки на вас смотрят косо, лазаете в окно и через заборы, сидите в кустах. У вас с головой как?

«Любишь – значит, так тому и быть»

«Не лезь. Мужу ничем не поможешь, а себя погубишь»

– Ты помнишь, что сказала Маша? Они – дети убийц и отвечают за грехи отцов. Это что же здесь творится? Какой, на хрен, Тарантино? «Коламбия пикчерз» отдыхает.

– Нет, серьезно. Тебе никогда не приходило в голову, что красота – отличная маскировка?

– Анфиса, мое сердце изнывает от желания, – зашептала Женька.
– Боюсь, что к сердцу изнывающее место никакого отношения не имеет.
– Как ты можешь… Анфиса, это судьба.
– Он третий по счету в этом году, а еще только июнь месяц. Шла бы ты замуж за Петечку, в самом деле.

Рост и стать не подкачали, Женька втянула в себя воздух и вроде раздумывала, сразу кинуться парню на грудь или для приличия стоит сказать еще две-три фразы.

Короче, его облик наводил на грешные мысли даже меня, на мгновение забывшую про мужа-воина, которого надо беречь, что же говорить о Женьке, которая вообще к блондинам дышала неровно, а тут такое сокровище.

– Тут некоторые считают, что он того… – Взгляд ее стал жалобным, точно она просила не судить ее строго. – Черт то есть.
– Ну, уж это чушь, – не выдержала я. – Что черту здесь делать?