Убийство на улице Морг. Рассказы

Когда сумасшедший кажется совершенно здоровым - самое время надевать на него смирительную рубашку.

– Вы ошибаетесь; я его очень хорошо знаю; он и поэт, и математик. Как поэт и математик, он мог рассудить верно, а если бы был только математик, не стал бы рассуждать вовсе, и, разумеется, попался бы в сети префекта.

Все эти господа полицейские видят только свои хитрые уловки; когда они ищут что-нибудь спрятанное, то думают только о тех средствах, которые бы они сами употребили, чтобы это спрятать.

У друга моего были некоторые странности, например, он любил ночь из любви к ночи, — ночь была его страстью.

Пергамент сохраняется очень долго, то, что называется вечно.

У Леграна был очередной приступ восторженности — не знаю, как точнее именовать его состояние. Он нашел двустворчатую раковину, какой не встречал ранее, и, что еще более радовало его, выследил и с помощью Юпитера поймал жука, неизвестного, по его словам, доселе науке. Он сказал, что завтра хочет услышать мое суждение об этом жуке.
— А почему не сегодня? — спросил я, потирая руки у огня и мысленно посылая к чертям всех жуков на свете.

Pestis eram vivus – moriens tua mors ero. Martin Luther

При жизни я был тебе чумой – умирая, я буду твоей смертью. Мартин Лютер (лат.)

...человеческие муки потрясают чувства толпы куда глубже, нежели самая страшная гибель предметов неодушевлённых.

Аналитические способности человека сами по себе весьма мало подходят под анализ. Мы ценим их только по их выводами. Мы знаем о них только то, что они доставляют человеку громадный источник самых истинных наслаждений.

Так сильна была сжигавшая меня страсть, что я едва ли охладел бы, если бы черты еще невидимого мне лица оказались самыми заурядными — настолько причудлива природа единственной истинной любви и так мало она зависит от внешних условий, которые только по видимости рождают и питают ее