Сто лет одиночества. Повести. Рассказы

Меме вдруг увидела Фернанду и Амаранту в свете беспощадной действительности. Она с трудом сдержалась, чтобы не швырнуть им в физиономию все их ханжество, убожество, манию величия.

Ты теряешь человечность, Аурелиано, – сказал ему тут полковник Херинельдо Маркес, – и разлагаешься заживо»

Меня беспокоит то, – добавил он, – что ты так ненавидел военных карьеристов, так бил их, так хотел с ними разделаться, и в конечном итоге им уподобился. Ни один жизненный идеал не стоит такого гнусного унижения.

Поскольку в те времена кладбища в Макондо не было, ведь никто еще не успел умереть, мешок с костями спрятали до тех пор, пока не появится достойное место для захоронения, и еще долго он попадался под руку в самых разных местах, там, где его меньше всего предполагали обнаружить, и всегда со своим «клок, клок, клок», похожим на кудахтанье сидящей на яйцах курицы.

— Мина, — сказала слепая, — если хочешь быть счастливой, никогда не поверяй свои тайны чужим людям.

"Столько маяться, — бормотал полковник Аурелиано Буэндиа, — столько мучиться, и все для того, чтобы шесть ублюдков убили тебя, и ты ничего не можешь поделать". Он все повторял и повторял эти слова, а капитан Роке Мясник, приняв его ярость за пыл благочестия, решил, что он молится, и был тронут.

И я понял, отчего не мог не быть одиноким. Холод удостоверял моё одиночество.

- Жизнь - нелегкая штука, приятель.

Аурелиано не только понимал треволнения брата, но и переживал их вместе с ним, как свои собственные. Однажды, когда тот подробно описывал ему механизм любви, он остановил его вопросом: «А что тогда чувствуешь?» Хосе Аркадио не замедлил ответить:
— Это как землетрясение.

" Теперь они оба со стыдом и досадой вспоминали сумасшедшие пирушки, переливающееся через край богатство, неистовое распутство былых лет и сетовали на то, что слишком дорогой ценой обрели наконец рай одиночества вдвоём"