Золотой Храм

Книгу я читала в переводе некогда любимого мной Г. Чхартишвили. Приятным сюрпризом стало объемное предисловие, знакомящее с автором. Лично я очень люблю, когда в предисловии больше пишут об авторе, чем о книге (тем более, что в последнем случае мне часто попадались откровенные спойлеры). Увы, это издание не стало исключением. Несмотря на то, что в основе романа лежат реальные события (казалось бы, куда уж более спойлерить), Чхартишвили еще дает свою трактовку выбора автором героев, оценку их места в романе или жизни главного героя, а также значения их поступков (прям как в школьных учебниках). Более того Чхартишвили захватывает и другие книги, вышедшие из-под пера Мисимы. Когда-то я давала себе зарок не читать рецензии до прочтения книги, чувствую, скоро это распространится и на предисловия. К слову, в "Узорчатой парче" наоборот использовано послесловие, так как там тоже в приличной мере затрагивается сюжет. В общем, вступительное слово — небольшой недостаток издания, но на оценку все же это не повлияло. Более того, в защиту Чхартишвили скажу, что перевод-то замечательный!

Да и в случае с «Золотым Храмом» без пролога, наверное, и не обойтись (но спойлеров вполне можно было бы избежать при этом). Поскольку это дает возможность лучше понять некоторые моменты в сюжете и, особенно, мысли главного героя.

Книга специфичная, книга прилично насыщена японским колоритом, книга не похожа ни на одно из произведений, которые я читала ранее (даже из японской литературы), и этим она и была мне интересна в первую очередь. В небольшой мере книга напомнила мне работы Фрейда, читая которые, я недоумевала: ну неужели бывают такие люди? Только если там был просто психоанализ, то здесь все облачено в красивую художественную форму. Роман удивлял, ошеломлял, местами отталкивал, но в то же время завораживал своей необычностью.

Приятно поразил стиль изложения.

Какая же яркая неподражаемая манера описывать казалось бы банальные события. Насколько же красочные сравнения используются в тексте. Даже не обладая сильным воображением можно запросто представить описываемые происшествия.

А еще неспешный ход повествования успокаивал меня и отвлекал от насущных проблем. Причем мгновенно. Стоило мне только начать читать и я погружалась в атмосферу описываемых событий, забывая о том, что меня раздражало буквально минуту назад.

И все же чего-то мне не хватило, чтобы оценить в пять звезд. Может я невольно сравнивала с очень понравившейся "Парчей", а может специфичность мыслей автора не нашла во мне отклик — не могу сказать точно. А еще мне хотелось прочитать немного о том, что было дальше. Как к поступку главного героя отнеслись те, кто его знал? Что он сам почувствовал в результате? В этом случае недосказанность не совсем пришлась мне по душе, хотя в целом роман понравился.

Книга после себя оставила пустоту. Второй день я не могу определится, какую книгу читать дальше: не тянет ни к одной.

Продолжаю открывать для себя новых авторов. И вот - Юкио Мисима и его "Золотой храм". Знаю, что это одна из самых неоднозначных фигур в японской литературе, поэтому ожидалось что-то неординарное. И я его получила.
Завораживающий язык повествования, но при этом нельзя сказать, что открыл книгу и пропал. Наоборот - чтобы полностью погрузиться в мир, созданный автором, нужно вчитаться, нужно настроиться.
Главный герой тоже неоднозначен. С одной стороны, он вызывает жалость - заика, с которым никто не хочет общаться, но, с другой стороны - чувствуешь к нему неприязнь. Он не стремится понравиться читателю, а отталкивает своими поступками: он не принимает никого, кто проявляет к нему хотя бы какое-то внимание и сочувствие, он опускается морально.
Но в целом, для меня это роман о гармонии, о том, что в мире существует равновесие. И здесь отталкивающего главного героя уравновешивает Золотой храм, символ прекрасного. Но когда прекрасное прекрасно настолько, то оно вызывает только зависть и желание уничтожить его, чтобы собственная, в первую очередь, моральная ущербность не столь вызывала укоры оставшейся совести.

Давно хотел почитать азиатскую литературу. А говоря азиатская литература, сразу подразумеваем - японская. Читать я её начал благодаря флэшмобу 2012, так что хочется сказать отдельное спасибо организаторам.
Теперь по произведению. Читая его сразу понимаешь - оно чуточку не такое, к чему привык. Всё вроде так же, и буквы и слова одни и те же, но внутренние впечатления от книги отличаются. В ней много длинных абзацев, сложных для восприятия умственных заключений, но... читается она легко. Это такой лёгкий парадокс в который я угодил с самого начала. Я мог день мучиться, чтобы прочитать целую главу, а за вечер мгновенно пролетал сразу 2-3.
Что касается сюжета, то его вы запросто прочитаете в анотации. Раскрывать что-то большее неуместно.
Самое интересное в книге то, как раскрывается внутренний мир главного героя. Как он постепенно вырастает от мелкого пакостника до врага целого храма, а затем и страны (хотя это в книге уже не показано). Но самое интересное, что сам главный герой признаёт, что он - зло.
В общем, произведение на сильную четвёрку. Высшую оценку мешает поставить непривычность такого чтения и слишком затянутое повествование.

История создания этого произведения необычна. В 1950-м году Мисима был глубоко потрясен сожжением храма Кинкаку-дзи в Киото. В роли поджигателя выступил буддийский монах, позже признанный неуравновешенным. Мисима же нашел свои объяснения его поступку, изложив собственную версию на страницах «Золотого Храма». Автор рассказывает о монахе, который восхищен Прекрасным настолько, вдохновлен, покорен им до такой степени, что начинает испытывать потребность в его уничтожении. В тот момент, когда его идеал Прекрасного материализуется в облике Золотого Храма, он чувствует, что должен разрушить его. Предполагается, что именно уничтожение красоты способно многократно усилить ее, подарив ей особую чистоту и одухотворенность. Таким образом, рассказывая историю монаха, Мисима рассматривает возможность жизни без Прекрасного, которое остается только в душе человека, сопровождая его всегда.

Г. Чхартишвили
Монах Мидзогути сжег Прекрасное, а сам остался жить. Юкио Мисима предпочел самосожжение, уход из жизни вместе с Прекрасным. Но – поразительная вещь -- оба эти поджога не достигли намеченной Цели, потому что Прекрасное и в самом деле подобно фениксу, парящему над коньком крыши Золотого Храма, сжечь его не так-то просто, несмотря на всю кажущуюся хрупкость. Кинкакудзи и сегодня стоит над гладью Зеркального пруда – мастера восстановили его в первозданном виде, он опять оказался неподвластен пламени. Что же касается Юкио Мисимы, то подлинным его Храмом было не тренированное тело, а книги - многие десятки томов, образующие конструкцию не менее причудливую и поражающую воображение, чем старый киотоский храм.
Остается только описать финал жизни писателя, долгожданное слияние с предметом его вожделение: "экстазом смерти", "высшим моментом бытия", "благословением", "сияющей субстанцией" -- эпитетов, которыми Мисима наградил смерть.

Никто уже не расскажет, что ощущал Мисима в самый торжественный день своей жизни, так сказать, что происходило "за кулисами". "На сцене" же занавес поднялся ровно в 11.00 25 ноября 1970 года, когда из машины, остановившейся во дворе столичной военной базы Итигая, вышел затянутый в опереточный мундир "Общества щита" писатель Юкио Мисима. На боку у него висел старинный, XVI века, меч. Сопровождали "центуриона" четверо молодых людей в точно таких же мундирах. Гостей провели в кабинет коменданта базы генерала Маситы. В 11.05 по сигналу своего предводителя студенты скрутили генерала и забаррикадировали дверь. В 11.30 требование террористов собрать во дворе солдат гарнизона было принято. В 12.00 Мисима вышел на широкий балкон здания, взобрался на парапет и, картинно подбоченясь, замер. Жестикулируя рукой в белой перчатке, он начал произносить заранее подготовленную речь, но его почти не было слышно: над базой уже пятнадцать минут висели полицейские вертолеты; взбудораженные солдаты кричали и шумели - не могли уразуметь, зачем знаменитый писатель захватил их командира.

"Самураи вы или нет?! Мужчины или нет?! Ведь вы воины! Зачем же вы защищаете конституцию, которая запрещает существование армии?" --надсаживал голос Мисима. А солдаты кричали: "Идиот!", "Слезай оттуда!", "Отпусти командира!", "Пристрелите его!"

Через пять минут, так и не закончив речи, Мисима спрыгнул с парапета и вернулся в комнату. "Они даже не слушали меня",- сказал он своим "преторианцам". Затем расстегнул мундир, надетый на голое тело, приспустил брюки, снял с руки часы и сел на красный ковер. Один из студентов протянул ему бумагу и кисточку -- Мисима собирался написать своей кровью прощальное стихотворение, как того требовал самурайский обычай. "Это мне не понадобится", -- спокойно произнес он. Взял в руки кинжал и, трижды прокричав "Да здравствует император!", вонзил клинок в левую нижнюю часть
живота. Закончив длинный горизонтальный разрез, он рухнул лицом на ковер. Теперь, согласно ритуалу, секундант должен был прекратить муки самоубийцы, отрубив ему голову мечом. Морита, которому через минуту предстояло тоже умереть, три раза с размаху опускал клинок на еще живое тело, но попасть по шее так и не сумел. Другой студент отобрал у него меч и закончил дело: голова покатилась по полу...

мне кажется, незаслуженно Танидзаки сравнивают с Оскаром Уайльдом: внешнаяя пустота вещей в его произведениях - это совсем не та самая пустота красоты, это ловкая дзенская подсказка для нас, страждущих. я не перестану считать, что "японским Оскаром Уайльдом" следовало бы назвать Юкио Мисиму - от начала до конца человека-фейк, превратившего свою жизнь в пример служения пустой красоты.

его Золотой Храм - перефраз подлинной истории поджега знаменитого храма в Киото в 1950 году одним молодым монахом. вообще, в произведениях Мисимы фигурируют всегда две темы: влечение к смерти и пустота красоты, ее отрешенность: "

или

ну чем не уайльдовский пассаж? на самом деле я не преследовала цели пересказывать или анализировать его роман, просто как всегда оставляю зазубринки-цитаты для раздумий.