Избранное

Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует её разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителлями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.

Некому было рассказать, что ему страшно, некому разделить его страх, он лежал один и не знал сомалийской поговорки, которая гласит, что храбрый человек три раза в жизни пугается льва: когда впервые увидит его след, когда впервые услышит его рычание и когда впервые встретится с ним.

Пессимизм его суждений находился в резком противоречии с его веселым нравом.

- Это всё, что у нас есть?

• Только две бутылки.
• Знаешь, кто ты? - Билл с нежностью смотрел на бутылку.
• Нет, - сказал я.
• Ты агент Лиги трезвенников.

Не может быть ничего стыдного в том, что даёт счастье и гордость.

Я сделал глоток, чтобы узнать, не испортил ли приход Форда вкус коньяка, коньяк был по-прежнему хорош.

“Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по-своему.”

“Я еще не забыл, сколько раз я не мог дочитать «Войну и мир» до конца, пока мне не попался перевод Констанс Гарнетт. — Говорят, его можно сделать еще лучше, — сказал Ивен. — Я тоже так думаю, хоть и не знаю русского. Но переводы мы с вами знаем. И все равно, это чертовски сильный роман, по-моему, величайший на свете, и его можно перечитывать без конца.”

“В некоторых людях порок виден так же, как в призовой лошади-порода. В них есть достоинство твердого шанкра.”

“Порой приходится немало вытерпеть, прежде чем начнешь критически отзываться о своих близких или родных жены; с плохими же художниками дело обстоит проще, потому что они, в отличие от близких, не могут сделать ничего страшного и ранить в самое больное место. Плохих художников просто не надо смотреть. Но даже когда вы научитесь не смотреть на близких, и не слышать их, и не отвечать на их письма, все равно у них останется немало способов причинять зло.”