Валькирия. Хромой кузнец. Ведун. Лебеди улетают

“Все мужья спрашивают с жены сыновей, а сами баловать дочек рады-радёшеньки. А уж деды внучек – втройне.”

Все мы когда-нибудь превращаемся в старых собак, которым уже неохота лаять в лесу, задорно летя по жаркому следу, неохота встречать незнакомца, явившегося у ворот… даже нюхаться с красавцем псом, приведённым в гости… Остынут, подёрнутся пеплом ярость и любопытство, широкий мир потускнеет и сузится: был бы клочок сена в углу, подальше от сквозняков, да сытое брюшко… да самое главное – любимый хозяин, который не выпнет никчёмную на дождь и мороз, не поскупится на ласку и на тепло…

Живые без мёртвых голы и одиноки, мёртвым без живых пусто и холодно в небесном краю, в просторной гулкой земле…

Молодость склонна отчаиваться там, где нет повода для огорчения, и надеяться, когда уже и быть не может надежды.

Дурню ногу не подставляй, сам найдёт, где запнуться.

...а что, если Тот, кого я должна угадать с первого взгляда, давным-давно прожил, не знав обо мне, разминувшись со мною на целых сто лет? <...> А может, он ещё не родился? Или живёт себе поживает – но у другого края земли?

Каждый наживает воспоминания, от которых боль казнит сердце.

Дом!.. он и есть дом, ничто его не заменит. Почему-то вблизи этого не разглядеть, только издалека. Когда утратишь. И наверняка самому заскорузлому кметю, давно потерявшему счёт убитым врагам, даже ему нет-нет да и вспомнится родная изба, нет-нет да и выплывет из-под других памятей – о дружинных домах, о знаменитой добыче...

“Назови хромым быстроногого, он ухом не прянет. Осердится, у кого на пятке мозоль.”

Про всё думать заранее, голова заболит.