Ваша оценкаЦитаты
annomik21 марта 2012 г.Я вспоминал о вежливости, приветствиях, улыбках, которыми впервые встречали меня после многих лет, и думал о том, что я должен был убить человека, чтобы со мной опять стали обращаться, как с человеком.
6255- natalinskaja12 мая 2011 г.
- Знаком ли вам этот мгновенный отказ от предосторожностей, которым человек следовал годами?
- Да, - сказал я. - Но тут часто ошибаешься. Почему-то вдруг начинаешь думать, что судьба обязана дать реванш. Ничего подобного. Она никому ничем не обязана.
6278 - natalinskaja12 мая 2011 г.
- Скажите, какое состояние бывает у врача, - спросил он, - когда он видит, что создаются бомбардировщики и пушки, а не больницы? Ведь первые предназначены только для того, чтобы заполнять вторые.
Врач поднял голову.- Отвратительное, - ответил он, - отвратительное! Прекрасная задача - штопать людей, применяя все свое великое искусство с тем, чтобы их с величайшим варварством снова разрывали на куски. Почему их не убивать сразу, когда они еще дети? Это же много проще!
663 
vnutrenij_haos31 января 2011 г.Вы знаете, что страшнее всего на свете? Скажу вам доверительно: то, что в конце концов все становится привычным.
6199- Anasviko30 января 2011 г.
А пути назад в любви нет. Никогда нельзя начать сначала: то, что происходит, остается в крови.
6186 
elBrujo28 октября 2010 г.всегда надо оставлять немного свободного места;
не нужно полностью завершать рисунок, иначе не будет простора для фантазии.6139
prosto_yolka11 октября 2010 г.… когда человек умирает, происходит всегда одно и то же — внезапно его нет. Он больше не говорит. Он еще здесь, но его уже нет. Кто это может постичь?
698
Soul4 июля 2010 г.Читать далееОни пошли по залам Лувра, любуясь зарей и рассветом искусств. Шли мимо веков, мимо каменных египетских фараонов, греческих богов, римских цезарей, мимо вавилонских алтарей, персидских ковров, фламандских гобеленов, мимо картин, созданных людьми великого сердца — Рембрандтом, Гойей, Греко, Леонардо, Дюрером, шли через бесконечные залы и коридоры, пока не добрались до комнат, где висели полотна импрессионистов.
Здесь они уселись на один из диванов, стоявших в середине. На стенах светились пейзажи Сезанна, Ван Гога и Моне, танцовщицы Дега, пастельные женские головки Ренуара и красочные/Сцены Мане. Было тихо, они сидели в зале одни, и постепенно Керну и Рут начало казаться, будто они попали в какую-то заколдованнуюбашню, а все эти картины — окошки, из которых видны дальние миры, где цветут сады, где есть настоящая и серьезная радость жизни, большие чувства, великие мечты, где есть целостная и нерушимая человеческая душа, по ту сторону произвола, страха и бесправия.
— Эмигранты! — сказал Марилл. — Ведь эти художники тоже были эмигрантами! Их травили, высмеивали, ссылали, часто у них не было крова над головой, они много голодали, современники игнорировали их, они подвергались всяческим издевательствам, мучительно жили, мучительно умирали... Но посмотрите, что они создали! Мировую культуру! Вот это я и хотел вам показать. — Он снял очки и стал тщательно протирать стекла. — Скажите, Рут, что произвело на вас самое сильное впечатление при осмотре картин? — спросил он.
— Ощущение покоя, — не задумываясь ответила
она.
— Покоя? А я думал, вы скажете: ощущение красоты. Впрочем, вы правы — в наши дни покой уже есть красота. Мы это особенно хорошо понимаем. А вы что
скажете, Керн?
— Не знаю, — ответил Керн. — Пожалуй, я хотел бы иметь одну из этих картин и продать ее, чтобы нам было
на что жить.
— Вы идеалист, — улыбнулся Марилл. Керн недоверчиво посмотрел на него.
— Я не шучу, — сказал Марилл.
— Конечно, это глупо. Но теперь зима, и мне хотелось бы купить Рут пальто.6119
