Избранные произведения в двух томах. Том 2

- Когда я еще был человеком, который имел право ходить, куда ему заблагорассудится, я часто впадал в сомнение, читая в книгах описание ужаса. Там говорилось, что у жертвы останавливалось сердце, что человек врастал в землю, как столб, что по жилам его пробегала ледяная струя и он обливался потом. Я считал это просто плохим стилем. Теперь я знаю, что все это правда.

Чудо, когда его переживаешь, никогда не бывает полным, только воспоминание делает его таким. И если счастье умерло, оно все-таки не может уже изменится и выводится в разочарование. Оно по-прежнему остается совершенным. И если я его еще раз вызываю теперь, разве оно не должно остаться таким, каким я его вижу? Разве не существует около тех пор, пока существую я?

В Париже во времена гильотины повели на казнь осужденного. Было холодно, а путь оказался долгим. По дороге конвоиры остановились, чтобы подкрепиться вином. Будучи людьми добрыми, они протянули бутылку приговоренному. Он взял бутылку и, посмотрев на нее, сказал: надеюсь, ни у кого из вас нет заразной болезни. И только тогда выпил. Через полчаса его голова скатилась в корзину.

– О чем ты думаешь? – спросил Волков.
– Я думаю о том, – сказала Лилиан медленно, – что все на свете содержит в себе свою противоположность; ничто не может существовать без своей противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия без реальности, – все эти понятия не только связаны друг с другом, но и неотделимы друг от друга…
– Как жизнь и смерть?
– Да, да, Борис, как жизнь и смерть. Не знаю, сколько времени мне удастся верить в это. Хотелось бы верить очень долго.

“Вернувшись обратно в церковь, он действительно начал молиться. Он не знал точно, какому богу молится, – сам он был протестант, отец его – еврей, а молился он в католической церкви, – но он решил, что в такие времена и на небе должна быть настоящая неразбериха и что молитва его сама найдет правильную дорогу.”

“Агрессоры считаются сейчас защитниками мира, а те, кого травят и гонят, – врагами мира. И есть целые народы, которые верят этому!”

Можно научиться всему, если все время находишься в пути.

"Больше всего ранит мелкая, а вовсе не большая несправедливость."

Платья не были для нее оружием в борьбе за мужчину. Ее целью была жизнь и она сама.