Избранные произведения в двух томах. Том 2

Наши праотцы трепетали перед громом и молнией, перед тиграми и землетрясениями; более близкие предки - перед сабля и, разбойниками, моровыми болезнями и Господом Богом; мы же трепещем перед бумажками, на которых что-то напечатано, - будь то деньги или паспорт.

— в париже у меня дядя. там и буду жить.
— у дяди?
— в париже.

— ты хочешь, чтобы я осталась с тобой.
— я хочу, чтобы ты осталась здесь. это не одно и то же.
я тоже лгу, думал он. разумеется, я хочу, чтобы она осталась именно со мной, она единственное, последнее, что у меня есть, для меня весь свет на этой деревушке клином сошёлся, я почти всех местных жителей наперечет знаю, это теперь мой мир, и она – единственное, что мне от этого мира надо, я не могу, не в силах ее потерять. я уже ее потерял.

мы обречены смертью. но мы такие не одни. остальные тоже обречены. все! все поголовно! просто мы сознаем это. а другие нет.

— Я не скаржусь на долю, — відповіла вона, притулившись до мого обличчя. — Та й на що нам скаржитись? Чим би ми стали, якби все було інакше? Посереднім, нудним подружжям, яке б жило посереднім, нудним життям в Оснабрюку, мало б посередні почуття і раз на рік їздило у відпустку…

Давайте веселиться! Жизнь скоро кончится, а после нашей смерти людей не будет интересовать, было нам весело или грустно.

Когда шахматист играет против десяти  партнёров сразу,он ведь тоже, по сути дела,разыгрывает лишь одну партию — свою собственную

Хольфман рассмеялся.

— Какая у тебя мрачная фантазия. 

Клерфэ покачал головой. 

— Фантазия? У меня мрачный опыт.

Фейерверк погас. Зачем рыться в золе? 

Умереть, оказывается, проще, чем быть мертвым