Избранные сочинения в 4 томах. Том 1. Рассказы. 1883–1887

Сознание, что она сделала уступку только в интересах святого искусства, подбодрило ее.

И Иона больше слышит, чем чувствует, звуки подзатыльника.

Французу что ни подай - все съест: и лягушку, и крысу, и тараканов ... брр! Вот, например, эта ветчина не нравится, потому что она русская, а подай вам жареное стекло и скажи, что оно французское, вы станете есть и причмокивать... По-вашему, все русское скверно.

Какая же вы, право, цирлих- манирлих.

Кругом тишина... На площади ни души... Открытые двери лавок и кабаков глядят на свет божий уныло, как голодные пасти; около них нет даже нищих.

Нет, баба, хитрей вашего бабьего рода на этом свете и твари нет! Настоящего ума в вас – ни боже мой, меньше, чем у скворца, зато хитрости бесовской – у-у-у! – спаси, царица небесная! Вон, звонит почта! Метель еще только начиналась, а уж я все твои мысли знал! Наведьмачила, паучиха!

Никто, ни бог, ни природа не дали вам права так тяжело оскорблять, унижать, срывать на слабых свое дурное расположение. 

Нет ничего оскорбительнее, унизительнее, чем попреки куском хлеба..

По виду он флегма, но в душе порядочная бестия.

— Блаженныя памяти родитель мой любил, чтобы ему после обеда бабы пятки чесали. Я весь в него, с тою, однако, разницею, что всякий раз после обеда чешу себе не пятки, а язык и мозги. Люблю, грешный человек, пустословить на сытый желудок. Разрешаете поболтать с вами?