Живые и мертвые. Книга 2

Он испытывал возмущение тем, что война вообще существует и каждый день и час, с утра до ночи, рвёт на куски, укорачивает, ломает живое человеческое тело.

Серпилин вспомнил, как однажды в Туркестане, на учениях, он летал над пустыней на бреющем и вдруг заметил среди песков несколько распластанных, полурастащенных птицами скелетов людей и верблюдов... Развалины Сталинграда напоминали эти скелеты в пустыне.

Чего только не возникает в момент, когда целой  армии надо переходить с одних рельсов на другие! Одно дело - бои, когда жил изо дня в день надеждой: вот-вот кончится, а другое дело - тишина, к которой люди пришли на пределе - и хотят согреться, помыться, поспать в человеческих условиях. Чего стоит вымыть всех как следует, переобмундировать, сколько солдатского белья надо перестарать, сколько валенок подшить, сапог залатать!

Его снова охватила ярость: за пять минут до тишины! Из всего батальона одного тебя! Да, выбыл из строя. Как-никак шестое ранение, пора и честь знать. Война угощает, не скупится.

Ничего нельзя откладывать в жизни, а тем более на войне. Ничего!

О хорошем вообще быстрей доносят, чем о плохом.

Звуки боя бывают разными: иногда они тяготят, тоскливо капают, как вода в пустое ведро, иногда оглушают несоразмерностью своих масштабов с тем крошечным тихим кусочком железа, который достаточен для смерти человека.

Бывает же так: судьба у человека одна, а призвание другое!

После тех боёв, через которые прошли, каждый бывалый солдат на вес золота. Какое бы пополнение ни дали, а костяк - они! Как же такими людьми бросаться?

Вот так и живёт и живёт человек, и дальше жить думает. А судьба ему говорит: нет. Ну что ж, нет так нет.