А. С. Пушкин. Проза

Сегодня великий день нашей отечественной литературы, сегодня 6 июня - 06.06 - 66, а, если их перевернуть - будет 99. А, если составить 66 и 99 в один осмысленный ряд, то получится... Пушкин. Да, сегодня день рождения нашего Великого Классика - 6 июня 1799 года (по новому стилю, разумеется), а тогда это было 26 мая, так что поэт у нас получился и весенний, и летний одновременно, тёплый в любом случае. И, само собой разумеется, если сегодня писать рецензии, то на произведения Александра Сергеевича, для себя, по крайней мере, я выношу именно такое определение. Для праздничной рецензии я выбрал "разбойничью", как сам автор иронично её определял, повесть "Дубровский".

Все же, Пушкина стоит перечитывать в более зрелом возрасте. Я не против того, чтобы читать Александра Сергеевича в детстве, я же написал именно - перечитывать. Несколько лет назад я получил ни с чем не сравнимое удовольствие, перечитав крупную пушкинскую прозу "Капитанскую дочку" и "Дубровского". Когда-то оба этих произведения мы изучали в школе, писали по ним сочинения, но под чутким руководством учителей литературы ускользало очарование пушкинского языка, не казалась чем-то особенным изысканная простота сюжетов, а пушкинские тексты не терпят сторонней назидательности при знакомстве с ними, насколько бы больше было ценителей пушкинской поэзии и прозы, если бы не стандартные уроки литературы по из года в год переписываемым методичкам, Нет большего врага у Пушкина, да и у любого другого "школьного" классика, чем, переставшая работать над собой, самодовольная своим правильным "всезнанием" учительница литературы.

При самостоятельном перечитывании, ты открываешь , казалось бы, знакомое произведение заново, восхищаешься художественной сухостью пушкинского языка, четкой выстроенности сюжета, не отягощенного параллелями и философскими отступлениями. Пушкина можно назвать самым успешным минималистом в нашей прозе, вот чье творчество является идеальным воплощением гениальной формулы Сент-Экзюпери: "Художник не тогда знает, что он достиг совершенства, когда нечего добавить, но когда нечего больше отнять".

Проза Пушкина настолько художественна, и в то же время практична (информативна), что из неё просто нельзя без общего ущерба для текста выбросить ни строчки, в нашей литературе к нему по этому качеству был близок, пожалуй, только Гоголь. Но это и не удивительно, ведь Гоголь считал себя прямым учеником Пушкина.

Что же касается этого романа, то его незаконченность каким-то странным образом только дополняет его, тот случай, когда прозрачность наброска стоит прописанности монументального полотна. Возможно, причиной тому некоторая неопределенность направления, балансирующая между романтизмом и реализмом, и незаконченность образа главного героя позволяет варьировать разные варианты его будущего.

В романе Пушкина узнаются сюжетные линии многих других произведений, но это не свидетельство пушкинского заимствования, а, скорее, переосмысления. Без дополнительной оптики в образе главного героя можно различить реинкарнацию "шервудского стрелка" Робина Гуда. Да и сам Пушкин имел именно его в виду, когда презентовал свой незаконченный роман как "разбойничий". В любви Дубровского и Маши - представителей враждующих семей, угадываются мотивы шекспировских "Ромео и Джульетты". А в отказе Маши последовать за Дубровским, потому что она уже поклялась князю Верейскому, проглядывает еще одна пушкинская героиня - Татьяна Ларина с её "но я другому отдана, и буду век ему верна".

А еще сюжетная линия ссоры двух лучших друзей из-за недоразумения, и последовавшая за этим судебная тяжба чем-то напоминают основу сюжета гоголевской повести "Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". Кстати, написал её Гоголь в 1834 году, когда он тесно общался с Пушкиным, известно, что Александр Сергеевич регулярно подкидывал сюжеты молодому другу, я не помню, что где-то читал о подсказке по сюжету этой повести, но такого варианта исключать нельзя.

Напоследок хотелось бы сказать о критике Анны Ахматовой, которая считала "Дубровского" неудачей Пушкина и нереализованным коммерческим проектом а стиле а-ля Вальтер Скотт, безумно модном тогда. Возможно, в словах Анны Андреевны и есть доля истины, но Пушкин все равно перехитрил всех, он ведь так и не закончил роман, даже название ему придумывали редактора-издатели, и в своем незаконченном виде, повторюсь, роман обрел оригинальную целостность и остался совершенно пушкинским творением, без всяких там а-ля под кого бы то ни было.

Из всех "Повестей Белкина", "Барышня-крестьянка", пожалуй, самая оптимистичная и наполненная живым юмором. Читается она на удивление легко, оставляет приятное воздушное послевкусие. По такой аннотации у человека повесть не читавшего, надеюсь, таких мизерное количество, может сложиться мнение, что она поверхностна и легковесна.

Что же, остается только восхищаться мастерством Александра Сергеевича, умевшего непринужденно и даже игриво коснуться более чем серьезных тем. Ведь повесть о любви, о верности, о готовности к самопожертвованию ради любимого человека, о сословных барьерах, встававших между любящими.

Очень часто знатоки русской литературы сравнивают пушкинскую повесть с карамзинской "Бедной Лизой". Пушкин и сам намекает на целесообразность такого сравнения, давая главной героине то же имя - Лиза. Правда, у Карамзина Лиза была настоящей простолюдинкой, у Пушкина же она ряженая. И этот ход позволяет автору избежать трагического финала, устроив практически водевильную концовку, в котором всё счастливым образом разрешилось.

Если продолжить поиск литературных аналогий, то тема враждующих семей заставляет вспомнить шекспировских "Ромео и Джульетту", и снова Пушкин уходит от трагической развязки. Да и роман самого Пушкина "Дубровский" тоже имеет подобную схему, отношение отцов семейств Муромских и Берестовых очень напоминают отношения Дубровского-старшего и Троекурова, И элемент принятия на себя иной социальной роли в "Дубровском" тоже есть, только там не Лиза наряжается крестьянкой, а Владимир предстает в образе домашнего учителя.

И все же Пушкин выбирает счастливый финал, что заставило его пойти против правды жизни, которая упорно старается избегать чудес, описанных в повести. Если вдуматься, любовь и счастье молодых людей очень часто зависели от случайностей и капризов других людей.

Я думаю, что Пушкин не рискнул максимально обострять предложенную ситуацию - возникновение чувств между представителями разных сословий. Поэтому он только обозначил проблему, но уклонился от её решения. И причиной тому - отсутствие решения в то время, когда Пушкин создавал свое произведение. Намерения Берестова-младшего воспротивится воле отца и жениться на простой крестьянке, выглядит как бунт, не сулящий ничего хорошего ни ему, ни его избраннице.

По сути всех спас случай, но ничего не изменилось - ни сословные предрассудки, ни положение крестьян у обоих помещиков, ни семейные устои, по которым дети должны были подчиняться воле отцов. А если бы Муромский пообещал отдать свою дочь не Берестову, а другому, а отец Берестова дал согласие на брак своего сына с дочкой другого соседа? И вместо счастливого разрешения сего жизненного узла мы бы имели трагическую развязку, полную тягостной обязательности и бессмысленности, как это чаще всего бывает в жизни.

Я написал "бывает", а не "бывало", потому что повесть Пушкина ничуть не утеряла своей актуальности до сегодняшних времен. И ныне есть социальные группы, в которых родители костьми лягут, но не допустят брака своих чад с представителями тех слоев, которых они воспринимают в качестве "низов". Конечно, нравы сейчас не в пример свободнее, но и в те времена, молодому дворянину было простительно "побаловаться" с крестьянкой.

А еще Пушкин предсказал будущую дискуссию между патриотами (славянофилами, почвенниками и т.п.) и западниками, и то, что эта дискуссия будет жесткой, и то, что рано или поздно стороны найдут повод для примирения, и даже переженят своих детей - дай бог, чтобы они любили друг друга как Алексей с Лизой, потому что, если это будет не так, они заставят их силой - идиллия возможна только в водевиле, но не в реальной жизни.

Это последняя из повестей Белкина, на которую я пишу рецензию, зато написана она была Пушкиным раньше других, можно сказать, что с "Гробовщика" и начался этот знаменитый болдинский цикл повестей. Когда Александр Сергеевич формировал сборник, он решил поместить "Гробовщика" строго посередине - третьим в пятерке.

То, что я обращаюсь к этой повести в последнюю очередь, объясняю для себя тем, что, наверное, мне она показалась не столь яркой и оригинальной, как другие. Это эмоциональное и избирательное объяснение, но можно подойти и логически, ведь "Повести Белкина" стали заметной вехой на пути русской литературы от романтизма к реализму, но в то же время, как раз "Гробовщик" на условной шкале романтизма-реализма стоит ближе именно к романтизму. Это самая "романтическая" повесть из всех пяти. Она вполне в традиции произведений первой половины XIX века, насыщенных мистическими мотивами, содержащими тему снов, связанных со сверхъестественным.

"Гробовщик" затрагивает тему жизни человека, постоянно сталкивающегося со смертью, человека, сделавшего смерть других источником своей собственной жизни и жизни своих близких. Как живется человеку, у которого на кухне и в гостиной стоят еще непроданные гробы, человеку, который считает вполне в порядке вещей немножко сжульничать при обслуживании "мёртвых" клиентов, выдав, например, сосновый гроб за дубовый.

Автор уже вначале повести ставит главного героя - гробовщика Адриана в патовую ситуацию, когда на серебряной свадьбе, на которой он присутствует, гости-буржуа предлагают выпить за здоровье своих клиентов. Каково Адриану: пить за здоровье мертвецов - абсурд, а за здоровье живых - себе в убыток, этак и бизнеса можно лишиться. Нравственная дилемма, накрывшая гробовщика, который жил себе, делал гробы и ни о чем таком не задумывался, выразилась в странном сне, разбившемся на две половины: реалистичную и мистическую. При всей своей невероятности, сон имеет четкую подоснову, душа Адриана через образы сна упрекает его в нечестности.

И все же, Пушкин, проводя своего героя через подобное испытание, оставляет его без катарсиса - жить как-то нужно дальше, поэтому после счастливого пробуждения Адриан забывает о страшном сне и снова погружается в мельтешащее колесо повседневности, отдавшись семейным хлопотам.

Как ни странно, но об Адриане я вспомнил, когда читал "Двенадцать стульев", гробовых дел мастер Безенчук, тот который в уездном городе N конкурировал с "Нимфой" и "Милости просим", чем-то до боли напомнил мне пушкинского Адриана. Да все они, живущие за счет смертей других, чем-то напоминают друг друга и грифов-стервятников заодно. А с другой стороны и без них нельзя...

Сегодня мало кто знает, что первоначально пушкинские "Повести Белкина" были восприняты современниками достаточно прохладно, даже сам Белинский был не в восторге, считая, что они больше впору молодому начинающему писателю, нежели гению Пушкина. Единственным произведением из цикла, которое по мнению гениального критика было достойно гениального писателя, это - "Выстрел".

Это уже позже, по прошествии десятилетий, повести из цикла показали свою истинную ценность, приобрели настоящую популярность и заслуженно вошли в золотой фонд русской классики. И сегодня "Станционный смотритель" или "Барышня-крестьянка" более известные и узнаваемые произведения, нежели "Выстрел", но тогда - в начале - ну, вы помните, что сказал Белинский.

"Выстрел" имеет некоторые особенности, о которых нельзя не помянуть. Во-первых, это один из продуктов баснословно продуктивной для Пушкина - Болдинской осени, во-вторых, изначально задумывалась только первая глава, которая заканчивалась словами "продолжение утеряно", вторая была дописана позже, в-третьих, повесть содержит автобиографические черты. Последние нашли очень оригинальное отображение, известно, что в 1822 году, во время кишиневской дуэли с офицером Зубовым, Пушкин беспечно ел черешню, пока тот в него целился. Такой же эпизод присутствует и в "Выстреле".

Кстати, о названии - оно здесь определяющее. Выстрел, который остаётся за одним из героев - гусаром Сильвио, становится настолько для него ценным, что определяет его жизнь на несколько лет. Всё, что Сильвио делает в течение пяти долгих лет ожидания, посвящено этому единственному выстрелу - выстрелу в графа - давнего обидчика.

Повесть построена таким образом, что в первой главе рассказчик общается с Сильвио, от которого и узнает предысторию описываемых событий, причину ссоры того с графом, обстоятельств дуэли, во время которой как раз граф и ел черешню, так что можно предположить некоторое отождествление самого Пушкина с графом, участником дуэли. Обозначается цена, которую платит Сильвио, чтобы когда пробьет час, отомстить графу - он тренируется в стрельбе, прощает дерзости и обиды, не вызывая нахалов на дуэль, он бережет себя для отмщения графу.

Вторая глава - это уже рассказ графа тому же собеседнику о том, что случилось, когда пробил "назначенный" час. Сильвио искусно выбрал момент, он явился за выстрелом, который оставался в долгу, когда судьба графа круто изменилась и в ней появились новые смыслы. Тогда, во время первой дуэли, Сильвио не стал его убивать, потому что граф продемонстрировал полнейшее презрение к жизни. Такое убийство не доставило бы тонкой натуре Сильвио удовольствия, но сейчас, когда у графа молодая и красивая жена. И снова мелькает элемент автобиографичности, ведь Пушкин писал эту повесть накануне свадьбы с Натальей Гончаровой, он сам переживал момент изменения жизненных ценностей.

Выстрел! Сильвио так и не сделал того рокового выстрела, который бы оборвал жизнь графа. Он не сделал его потому, что не жизнь соперника была ему нужна, его смерть не могла дать ему требуемого удовлетворения, а вот страх в глазах и унижение, это то, в чем он нуждался. Правда, граф не опустился до подобных проявлений, но зато его жена Мария бросилась в ноги к зловещему гостю, умоляя пощадить мужа. Сильвио почувствовал себя тем, от кого всё зависит, эта эмоция напоила его досыта, он получил то, чего ждал долгие пять лет. Мёртвый человек ничего не чувствует, а живой будет помнить о случившемся всю оставшуюся жизнь. Теперь в Сильвио проснулась потребность в благородстве, и выстрел все-таки прозвучал - пуля угодила в картину, висевшую на стене, точно в то же место, куда попала пуля, выпущенная графом, который демонстративно отказался второй раз стрелять в своего соперника.

Этим выстрелом Сильвио подчеркнул, что жизнь графа целиком находилась в его руках, что он не промахнулся бы. А автор этим выстрелом дает понять читателям, что суть мести не в том, чтобы лишить соперника жизни, а в том, чтобы дать тому почувствовать свое превосходство над ним, и насладиться этим чувством.

Начатый, но незаконченный роман Пушкина, являлся по сути первой прозаической пробой поэта, если не считать набросок "Надинька", относящийся еще к лицейскому периоду. Как я уже писал в рецензии на "Капитанскую дочку", Александр Сергеевич находился под впечатлением романов безумно популярного тогда Вальтера Скотта, и пытался создать что-то подобное, опираясь на русскую историю.

Так случилось, что начав работать над романом из петровских времен, Пушкин переключился на тематику пугачевского восстания, так появилась ставшая классикой русской литературы "Капитанская дочка". А "Арап Петра Великого" так и остался недописанным, хотя Александр Сергеевич продолжал периодически возвращаться к нему, последние следы авторской работы относятся к августу и сентябрю 1836 года. Так что, если бы не дуэль на Черной речке, возможно роман был бы закончен.

Следуя традициям Вальтера Скотта, Пушкин разворачивает историческое описание на фоне выбранной семейной истории. Такой историей стала история семьи самого автора, а главным героем - прадед поэта по материнской линии Абрам (Ибрагим) Петрович Ганнибал. Это тот человек, которому русский классик обязан своими курчавыми волосами и африканскими чертами лица. Прадед поэта был сыном абиссинского князя, попавшим в плен к туркам, а затем выкупленный русским посланником, и привезенный в качестве диковинки в Санкт-Петербург. Смышленый чернокожий мальчишка оказался фаворитом царя, который его и крестил, потому и отчество - Петрович.

Те сорок страниц, что именуются сегодня незаконченным романом, написаны фирменным пушкинским языком - четким и лаконичным, с минимум развернутых описаний. В центре сюжета оказывается участие царя в личной жизни любимца, которому он берется утроиться свадьбу с полюбившейся тому дворянкой. Пушкин выбрал очень щекотливую тему, практически революционную- введение в среду родовитого русского дворянства новых лиц из социальных низов.

Ради такой темы Александр Сергеевич даже отошел от реальных фактов, дело в том, что Абрам Ганнибал женился только через 6 лет после смерти императора и его избранницей была не дворянка, а гречанка Евдокия Диопер. С ней был связан дикий скандал, когда Ганнибал обвинил её в прелюбодеянии, когда она родила ему светлокожего ребенка. Именно этот факт, по свидетельству друга автора А.Н.Вульфа, должен был основой сюжета будущего романа: «Главная завязка романа будет неверность жены сего арапа, которая родила ему белого ребёнка, за что была посажена в монастырь».

Дед же Пушкина - Осип Ганнибал и еще 10 детей были рождены во втором браке Абрама Петровича, вот теперь его избранницей стала остзейская дворянка Христина-Регина фон Шеберг, так что насколько Пушкин негр, настолько он еще и немец.

И, конечно же, нельзя не вспомнить о поэтичном фильме Александра Митты "Сказ про то, как царь Пётр арапа женил", где в главной роли снялся... Владимир Высоцкий. Представляю, какой бы визг и шум поднялся бы сегодня в западной прессе, если бы подобный фильм был снят сейчас. Ведь в понимании особо толерантных субъектов - белому человеку играть негра, вымазавшись темным гримом, - великий грех и проявление расизма. А мне кажется, что ничего плохого в том, чтобы талантливый актер смог создать неожиданный образ нет. Высоцкий прекрасно справился с задачей, его Ганнибал получился очень лиричным и вызывающим симпатии.

Из всех повестей Белкина "Метель" самая романтичная, можно даже сказать, что романтизма в ней так много, что количество начинает переходить в качество, и повесть приобретает мистически-фантастическое звучание. В самом деле, сюжет настолько нереален даже для XIX века, что создается впечатление, что Пушкин здесь на самом деле занимался пародированием подобных повестей, где всё разрешается чудесным совпадением, и которых тогда было полным-полно.

Вряд ли Александр Сергеевич стал бы повторяться за кем-то, а вот поиздеваться, поиронизировать, это он мог вполне. Ведь, если вдуматься, то каждая из повестей белкинского цикла не лишена пародийного звучания, так, может, сборник и задумывался как пародийный, потому и издан был под псевдонимом.

В повести, как минимум, два фантастичных узла: в концовке, когда оба главных героя счастливо узнают друг в друге своего супруга, и в начале, когда по ошибке совершается венчание незнакомых людей. Правда, сама ошибка разъясняется тоже ближе к концу повести, но это уже не важно. Причем фантастичность суматошного венчания в спешке даже гораздо фантастичнее случайной встречи "тайных" супругов через несколько лет.

Ладно, Маша находилась в полубессознательном состоянии, но Бурмин-то не мог не понимать, что происходит. А в те времена венчание значило намного больше, чем сейчас. Люди были верующие, и страх перед карой Господней заставлял человека считаться с этим фактом, несмотря на отсутствие каких-либо документов, подтверждающих таинство. Запись-то в церковной книге делалась, но по церковному порядку достаточно было только имен: венчается раба божия Мария рабу божьему Владимиру. Я не нашел в повести имя Бурмина, но судя по всему, его тоже звали Владимиром, ведь священнику он не представлялся, а, если бы имя было другое, то и таинство было бы недействительным.

Вспоминается очень стильный и поэтичный фильм, снятый в 1964 году Владимиром Басовым. В роли Машеньки он снял молодую актрису Валентину Титову, ту, которая через 12 лет сыграет Елену в другой басовской экранизации, теперь уже Булгакова - "Дни Турбиных". Во время съемок "Метели" между режиссером и актрисой разгорелся бурный роман, закончившийся, насчет венчания - не в курсе, но ЗАГСом - это точно.

Запомнились и исполнители мужских ролей. Владимира сыграл восходящая звезда, царевич Гвидон и первый красавец советского кино - Олег Видов, а Бурмина - Георгий Мартынюк, более известный зрителям как Пал Палыч Знаменский - следовать из "Знатоков".

Сегодня у нас Пушкинский день, более того, исполняется 220 лет со дня рождения Великого поэта и писателя, не слишком круглая, но все же, кругловатая дата. Пусть эта моя рецензия будет маленьким вкладом в наше большое отечественное празднование.

Очень люблю "Повести Белкина", считаю их жемчужиной нашей литературы, хотя, вернее было бы назвать их жемчужным ожерельем. Этим сборником Пушкин задал немеркнущий эталон нашей словесности, подобраться даже близко к которому в будущем удавалось лишь единицам. Повести написаны очень лаконичным, я бы даже сказал, суховатым языком, и вместе с тем наполнены таким тонким лиризмом, так эмоционально богаты.

Пушкин писал их в 1830 году, в период знаменитой Болдинской осени, это было время еще бурного цветения романтизма, дань которому отдана и в сборнике, например, повести "Выстрел" и "Гробовщик", но очень четко обозначается уже новое грядущее направление - реализм.

А "Станционный смотритель" стал, наверное, первым серьезным произведением нашей литературы, обозначившим проблему "маленького человека". Потом её будут активно разрабатывать Гоголь, Достоевскмй и Чехов, А литературные критики с таким упоением сравнивают Башмачкина, Девушкина и Беликова с Самсоном Выриным.

Я не буду ничего писать о сюжете, так как любому русскоязычному читателю, претендующему хотя бы на маленькую толику общего развития, он хорошо известен. Просто повторюсь, что кроме темы "маленького человека" (с разбором которой исписаны горы школьных сочинений по этой повести), в ней поднимаются проблемы взаимоотношения близких людей (отца и дочери), смысла и ценности человеческой жизни, переосмысливается библейская притча о блудном сыне, недаром автор дает такую ссылку, когда рассказывает, что на стенах станционной избы висели картинки с этим сюжетом.

Интерес представляет фамилия главного героя. Оказывается, такая фамилия была зарегистрирована во времена Ивана Грозного среди тульского дворянства, но впоследствии данный род вымер и фамилия исчезла. На момент написания повести такой фамилии в Российской империи не было. Потом, в 1865 году, при получении паспорта один из жителей Пскова запишется Выриным, и сегодня эту фамилию носит очень небольшое количество его потомков.

По поводу происхождения фамилии главного героя есть несколько версий, самая распространенная - Пушкин образовал её от названия станции Выра, что под Гатчиной, через которую частенько проезжал. Сегодня это деревня, однако в 1972 году здесь был создан литературно-мемориальный музей, который так и называется "Дом станционного смотрителя". Другая, более изощренная версия предполагает, что фамилия образована от названия древнеславянского царства мёртвых Вырия (Ирия), и, дескать, Вырин - некий аналог славянского Харона. Но, лично мне, она кажется слишком надуманной и я склоняюсь к первому варианту.

На прощание хочу вспомнить одноименный фильм Сергея Соловьева, того же - 1972 года", где роль коварного соблазнителя - гусара Минского - исполнил молодой Никита Михалков, который впоследствии станет чуть ли самым удачным исполнителем нашего кино в этом амплуа.

Удивительно и необычно обнаруживать в себе любовь к Пушкину. Не вдруг, а вот сейчас, в реальном времени, наблюдать возрастающую приязнь к нему как к писателю, а не к монолиту культуры, «нашему всё», которого если не любить, то почитать предлагается со школьной скамьи. Этакий символ, дедушка Ленин и товарищ Сталин. Имя нарицательное, которое всем оскомину набило. И вдруг — бац! — оказывается, что Александр Сергеич мне-настоящему очень и очень по душе. Классик остаётся «классиком», но становится ещё и «писателем» в числе других своих собратьев в мировой литературе. Его можно осознанно любить. Как будто глыба тает. Командор оживает и приходит в гости. Медный всадник цокает на заднем дворе, а Пимен сидит рядышком и пишет «ещё одно, последнее сказанье».

Причём, Пушкин прозаический. К стихам я в принципе не шибко восприимчив, если они не положены на музыку, не спеты, и особенно если верлибр. А пушкинская проза напоминает мне М.Р. Джеймса (или наоборот, просто любовь к Джеймсу была первой). Спокойный, выверенный поток слов, без лишних терзаний, страстей, грамматических умствований и красивостей. Уравновешенность правит бал. Гармония, размеренность и чувство такта. Лёгкая шутка или колкость мимоходом. Хочется пригласить автора на чай и неспешно с ним побеседовать. (Подозреваю, что нрав у А.С. был погорячее, но его проза рождает именно такое желание.) Нет тяжеловесных изысков, как у Набокова. Нет издевательств над русской грамматикой, как у Достоевского. Нет явной сатиры Гоголя или жалостливого Чехова. Нет слёзовыжиманий Тургенева, эпичности и сомнительной философии Толстого. Нет назидательности. Впрочем, и сюжетами Пушкин не особо блещет, и незаконченные вещи есть. Проблемы персонажей либо вечны, либо не трогают за давностию лет; мировоззрения не ломают, страстей не возбуждают. Может, какое девичье сердце в 13 лет взволнуют, да и то его больше занимают бледные вампиры, а не романтичный Дубровский или по очереди отвергнутые Татьяна и Евгений.

Кто-то давно сказал, что Пушкин приходит с возрастом. Как заявила Цветаева, Пушкин у каждого свой. Ко мне он пришёл с прозой и без пыльного венка классика, без волнений, гармоничный и уравновешенный, бесстрастный. Пришёл русским языком, красивым в своей простоте и правильности. Когда в нескольких словах можно выразить нужную мысль и в одно предложение без воды вместить всю сцену под небом Аустерлица. А читатель уже сам додумает всё, что требуется автору. Читаю — и не могу насытиться. Кто бы мне в школе сказал, что полюблю чертяку — и вон как оно теперь вышло.

Предыстория: рассказ "Метель" уже больше месяца лежал у меня перед носом на полочке, чтобы прочесть во время застрявания в какой-нибудь тяжелой истории; сейчас читаю "Дни поздней осени", которые ввели меня в недоумение - о каком же времени ведется речь - то Шостакович жив (я еще удивилась, что не должен бы уже), то мертв таки, а героиня удивляется в неполные 16-то лет, что к ней обращаются на ты в группе незнакомых молодых людей, - поэтому полезла искать информацию о годах, во время которых происходят события истории, и наткнулась на то, что повесть Константина Сергиенко проспойлерит пушкинскую "Метель" (мало было автору строк о "Пане" Гамсуна!!). Поэтому вот так резко и неожиданно наступило время обязательного чтения истории моего тезки.

Если хочешь вспомнить заново или поверить в силу Судьбы - читай "Метель"! Эта история, какой бы мистичной не казалась, именно о том, что не все в этом мире может человек заполучить или отвернуть от себя сам. У каждого из нас, как я это вижу, есть мириады выборов на каждом шагу, но при этом на этой карте никогда не появятся те, которых мы делать не должны, не нарисуются дороги, по которым нам не суждено, не надобно нашей душе, пройти. И в то же время нам никак не избежать судьбоносных встреч, мы можем постоянно за миг до точки встречи убегать с места пересечения, ехать другим транспортом, не сходить на нужной остановке или вообще идти пешком - но бегай-не бегай - "от Судьбы не уйдешь".

Главная героиня повести Мария Гавриловна оказалась заложницей ситуации - видимо слишком "достала" Высшие силы, что им пришлось буквально носом тыкать ее в необходимое ей и силком впихивать в не самые удобные условия заточения в клетку венчания. Кто бы мог подумать, что подобное реально - и как насчет Владимира, простите, - новость, полученная им в церкви, сшибет с ног любого - ясным как день представляется его окончательное решение. И знаете, история Марии со всей ее загадочностью Судьбы, конечно, невероятно любопытна, но больше эмоций вызывает все же Владимир - кто смотрел "Не родись красивой" (хотя кто мог не смотреть!): меня не волновала любовь Пушкаревой и ее начальника, а вот оставшаяся на бобах Кира вызвала кучу вопросов и грусти: а что ей теперь делать, почему она разменная монета? Так и здесь - я вообще не представляю как можно отреагировать попавшему в такую ситуацию как Владимир - шок да и только...

Спасибо "Дням поздней осени" (ждите сегодня и на них рецензию:)) за то, что подтолкнули к "Метели", - хорошо, когда шок не от своих реальных событий, а от чужих (художественного вымысла) - так он даже приятен! И да, доверяйте Судьбе - все равно от нее никуда не денешься!

(Боже, какая у меня замечательная работа! Какое счастье, что я вернулась к преподаванию! На какой работе еще мне надо было бы читать и перечитывать такие чудесные призведения?!..
Простите, не могла удержаться...)

Ох уж этот Дубровский. Как покорил он меня, 11-летнюю, - так и волнует до сих пор.
Таинственность, благородство, высокие чувства, роковой финал... Считаю эту повесть замечательным образцом увлекательной литературы, заставляющей нас думать о чести и других морально-нравственных категориях.

Маша... Маша, нет, не раздражала: для меня она хорошо вписывается в исторический и атмосферный контекст повести, всё в ней воспринималось логично...
И финал не воспринимаю как совсем уж непонятный, открытый... Т.е., конечно, я тоже бы хотела другого завершения, но.. Но мне показалось, что всё для них всех и для той ситуации довольно логично.

А тему "но я другому отдана и буду век ему верна" люблю везде: и в литературе, и в реальной жизни. Так уж сложилось... (Нет-нет, лично ко мне это не имеет прямого отношения, слава Богу).