
Что читают герои фильмов
LoraG
- 230 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Наверное, не многим доводилось испытывать благоговейную дрожь вожделенной близости обнаженного облика сердца, принадлежащего объекту своего творческого увлечения. А получить желанный жребий нежного проникновения под рельефную маску его застывшего выражения, обозначенного светскими условностями, вообще подобно таинственному причастию. Но, когда глянцевый щит, скрывающий беззащитную наготу образа вдохновения, давно покрыт пыльной пудрой вечности, ласковое прикосновение к сокровенному наполнению становится сродни обыкновенному чуду. Но многим ли выпадает участь узреть в сумрачных иллюзиях радужную надежду? Не слишком ли высока цена за удовольствие игры соглядатайства будет запрошена коварной судьбой?
Для наглядного примера Генри Джеймс представит крошечную азартную фигурку на шахматном столике игры…у великого Провидения. Безымянный поклонник изысканного поэтического воплощения многоликого божества Искусства, опутанный литературоведческой нитью Ариадны, главный герой следует за окрыленными прихотью времени письмами легендарного поэта Джеффри Асперна. Каприз судьбы прошил их иголкой тайны в укромном секретере престарелой мисс Бордеро, бережно хранившей острокрылых бабочек юности под замком собственного сердца… И, повинуясь призрачному следу земного дыхания сердца Асперна, герой увлекается авантюрной сделкой с удачей под сенью канала венецианского неба... Зыбкое предприятие, плотно перетянутое необъятной денежной бечевкой, позволяет ему обрести собственную тень на замшелой вилле, где в медном ореоле карнавального облика, безумное итальянское солнце, яростно ласкающее тьму сквозь ветхие ставни, жидкими лучами безучастно растекалось по стынущим ложам двух старых дев - мисс Бордеро и её немолодой племянницы. Незримый шёпот признаний, заточенных под ключ реликвария памяти, волнует обострённый слух изголодавшейся любознательности постояльца старинного дворца. Неутолимая жажда насыщения из запретных источников подстрекает героя к близкому знакомству с пожилыми синьоринами… Грубо высеченный характер мисс Бордеро и нескладно вылепленная суть мисс Тины покрывают напряженное ожиданием чело героя глубокими морщинами уныния. И, повинуясь разнузданному бичу отчаяния, он увлекается авантюрной сделкой с совестью под чернильным дымом туч собственных разочарований… Но на шахматном столике судьбы робкая фигурка бесхитростного простодушия... неожиданно обнажила оскал страстного женского нутра… Не слишком ли высокая цена за игру соглядатайства будет запрошена коварной судьбой?
Безмолвное предложение Генри Джеймса испытать удовольствие наблюдения за игрой психологических шахмат в талантливых комбинациях перестановки фигур оправдало ожидания. Первые страницы крошечного сюжетного столика обозначили позиции игроков с предельной чёткостью положений, где жертва неумолимо становилась покорной заложницей умелого заклинателя… Но надо воздать должное автору: медленное скольжение по кончику интриги позволило плавно деформировать геометрический узор расклада, заставив игроков незаметно поменяться масками. И кроткая жертва в мучительной процессии собственного заклания с изяществом простоты перевоплощается в палача… Здесь Джеймс с легкостью отказывается от душной сентиментальности: хоть пульс игры довольно неровный, его дробь звучит подлинным ритмом дыхания игроков. А какой удивительной гармонией противоречий наполнен дрожащий образ мисс Тины! Быть может, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, в ужасе остроты пробуждения юных ростков своих ощущений, она привычно сглаживает побеги рассудочными движениями шершавых ладоней общественного этикета... И главный герой постепенно теряет полноту воплощения цветущего образа рядом с этим провинциальным увядающим цветком, столь контрастным в полутонах лепестков своих жалких иссушенных иллюзий и надежд... Странная женщина, хранящая в себе тайное семя антагонизма влечений, казалась обреченной фигуркой игры собственной сердца... Но всегда ли выиграть - значит победить? Вопрос, скрытый на чёрно-белых строках игральной доски Джеймса… А пока игроки бережно уложены в книжную коробочку спокойным жестом усталого Провидения. Венецианская игра безвозвратно окончена.

Люди любят вешать ярлыки на других, а «в своём глазу бревна не увидят». Такова природа человеческого сознания, и с этим ничего нельзя сделать, что меня удручает.
В этой небольшой повести Генри Джеймс рассказывает о прелестной, свободолюбивой американке Дейзи Миллер, которая путешествует по Европе вместе со своей мамой, братом и агентом семьи. Дейзи очень коммуникабельна, любит интересные знакомства, хочет увидеть как можно больше достопримечательностей. Девушка не видит ничего неприличного в том, чтобы посетить с малознакомым мужчиной интересные места, но окружение с настороженностью воспринимает её общительность и доверчивость.
Уинтерборн меня разочаровал, так как он поддался на сплетни со стороны тёти, на её примитивные суждения и потерял такое чудесное знакомство.
У повести трагический финал, который мне не хочется раскрывать. Грустно, что судьба забирает важных и хороших людей слишком рано, но, видимо, Небу нужны ангелы, а не чёртики.

Очень странно не в юности, а в зрелом возрасте, скопив изрядный читательский багаж, открыть для себя не то чтобы неизвестного автора и понять, что являешься героиней его произведений.
Возникает вопрос: а нравятся ли мне персонажи, похожие на меня саму? Ответ не так очевиден. Меня скорее привлекают люди более сдержанные, закрытые, даже, возможно, чуть холодноватые. Дэзи Миллер крайне простодушна, искренна, но вызывать неприятие эти качества, конечно, не могут. Автор предисловия в издании «Текста» считает, что образ Дэзи был вдохновлён тургеневской Асей. Что ж, в таком случае, сразу отпадает версия, что Дэзи не вписалась в чопорное европейское общество из-за того, что она американка. У свободолюбия и независимости нет национальности.
Во второй повести - «Письма Асперна» - тоже присутствует героиня, которая ставит в тупик рассказчика своим простодушием, отсутствием желания произвести впечатление, другими словами своей естественностью. Это старая дева, которая живет с тетушкой в обшарпанном венецианском особняке. Тетушка решает устроить судьбу племянницы по своему усмотрению, но, как показывает сюжет, рассчитывает слишком уж на многое. Охотница на мужчин из простодушной девы не получилась. Ее одиночество и страдание оказывают удручающее воздействие на рассказчика. Он чувствует смутную вину за то, что не оправдал ее ожиданий. Ибо его интерес к ней был продиктован чистейшей воды расчетом: человек, вторгшийся в мирную жизнь обитательниц особняка, преследовал свои честолюбивые цели.
Мне нравится, что Генри Джеймс оказался чувствительным к теме обманутой невинности, несбывшихся иллюзий. Нравится мне и его интерес к необычным женщинам, ведущим себя ярко, вызывающе, но не из желания эпатировать, а в силу собственных убеждений, заключающихся в глубоком презрении к мнению света. Эта тема мне оказалась близка. Стилистически повести Джеймса не цепляют, они обманчиво просты, здесь нет изысканности Флобера, а главную смысловую нагрузку берет на себя диалог. Но все не так уж плохо, и лучше подражание Тургеневу, чем небрежность Золя (не хочу обобщать, но некоторые из романов француза написаны на скорую руку, и это очень заметно).
Трагический финал повести «Дэзи Миллер» продиктован законами жанра и, на мой взгляд, не был так уж необходим. Возможно, автор просто не видел этот характер в развитии.
Я думаю, наивность и невинность никуда не уходят с возрастом, но трансформируются в мудрость и грусть.

Сведения о том, что Дэзи Миллер окружена теперь обладателями великолепных усов, удержали Уинтерборна от немедленного визита к ней.

— Они ужасающе вульгарны, — сказала миссис Костелло. — А равнозначна ли вульгарность предосудительности поведения — это пусть решают метафизики

Она, вероятно, очень разборчива в выборе знакомых. Я люблю таких. Мне самой ужасно хочется быть разборчивой. Хотя мы с мамой, по-моему, разборчивые. Мы ни с кем не разговариваем… или с нами никто не разговаривает, что, собственно, одно и то же.









