Мопассан

Циник Мопассан никогда не шутил с водой, священным для него элементом, но он назвал «Милым другом» свою первую яхту — символ благосостояния и могущества, приобретенного на деньги от романа.

«Из-за эгоизма, злости и независимости я никогда не свяжу себя ни с какой партией, какова бы ни была ее программа, ни с какой религией, ни с какой сектой, ни с какой школой». -(Мопассан).

Вдохновленный успехом романа ("Милый друг"), автор продолжает развивать эту линию в ущерб своим «маленьким историям»... В 1885 году Мопассан уходит от журналистики и новеллы — так же, как ушел он от поэзии пятью годами раньше.

Никогда более не будет он автором «Пышки» и «Милого друга», чей шумный успех окончательно освободил его. Рождается новый Мопассан — тот, который вознамерится стать «Бальзаком светских женщин».

До сих пор в его ушах звучит раскатистый голос Флобера, декламирующего стихи Гюго.

Как и все французы, Мопассан читал завещание (Гюго), прозвучавшее подобно грому среди бела дня: «Пятьдесят тысяч франков я завещаю бедным. Желаю быть доставленным на кладбище на их похоронных дрогах. Я отказываюсь от церковных панихид в каких бы то ни было храмах. Я хочу, чтобы обо мне молились души».

Необыкновенный караул у гроба покойного поэта (В. Гюго) 31 мая 1885 года под Триумфальной аркой, этот неведомый дотоле парад похоронного искусства...

Ги де Мопассан, не связанный ни с какими литературными течениями, искренне оценил своеобразие «Жерминаля», первого большого романа о жизни рабочих.

В Палермо, на вилле Ангри, великий французский писатель (Мопассан) пожелал ознакомиться с квартирой, где Вагнер написал последние аккорды «Парсифаля».

«Никто лучше великого русского писателя (Тургенева) не умел пробудить в душе трепет перед неведомым… Он умел внушить нам безотчетный страх перед Незримым, боязнь неизвестного, который притаился за стеной… Он не вторгался смело в область сверхъестественного, как Эдгар По или Гофман; в его простых рассказах жуткое и непонятное сплеталось в одно…» -(Мопассан).