Зойкина квартира. Адам и Ева. Александр Пушкин

Я, говорит, так, говорит, так я тебя, говорит, в двадцать четыре часа, говорит, поверну лицом к деревне. Горячий старик!

Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчивый, философия нападает, на социализм тянет.

Гусь. Знаете, Борис Семенович. Пообтесался в свое время. Потерся при дворе.

Вы в одной комнате сидите, пардон-пардон, – может быть, выражение «сидите» неприлично в высшем обществе, – так восседаете, а Гусь в семи!

Аметистов. Вы, стало быть, не видели раков, которых вчера привезли в «Баварию». Хорошенькая гадость! Каждый рак величиной… ну, с чем бы вам сравнить, чтоб не соврать… с гитару… Ползем, папаня!

Мертвое тело. Глаза б мои на тебя не смотрели.

Гусь. Не могу видеть ни одного человеческого лица, только ты один симпатичный. Херувим, китайский человек. Печаль меня терзает, и от этого я нахожусь на ковре.

А-а! Что-о?! Сукин кот! Бандит! Этого в программе не было.

Ты что же это? Дефективный, что ли?

Спокойно, мадам. Никого не режем. Мы с мандатом.