А зори здесь тихие... В списках не значился

Так, может быть, люди делятся не на русских , евреев , поляков , германцев , а на тех , кому очень весело , просто весело и не очень весело , а?

Он смотрел , как они ползут, как подгибаются у них руки ,  и спокойно удивлялся , что нет в нем ни сочувствия , ни даже любопытства. Ничего нет , кроме тупой , безнадежной усталости.  

Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.

-хорошо еще , немец передых дает. -он ночей боится, -улыбнулся Плужников.
-ничего он не боится,-зло сказал пограничник , не оглядываясь .-С комфортом воюют, гады :восемь часов-рабочий день.
-а разве у немцев рабочий день -восемь часов?- усомнился Плужников.- у них же фашизм.
-фашизм -это точно.

И съежившаяся, согнутая в три погибели собственная спина казалась ему сейчас непомерно огромной, разбухшей, заслонявшей его самого уже не от немцев, не от пуль – от жизни.

Он недвижимо лежал на скамье под собственной шинелью, ел, когда давали, пил, когда подносили кружку ко рту. И молчал, не отвечая на вопросы. И даже не думал: просто считал долги.

Он остался в живых только потому, что кто-то погибал за него. Он сделал это открытие, не понимая, что это – закон войны. Простой и необходимый, как смерть: если ты уцелел, значит, кто-то погиб за тебя.