Ваша оценка"Цикл повестей Джерома Дэвида Сэлинджера о семействе Гласс - шедевр американской литературы XX века, "чистый листок бумаги вместо объяснения". Дзен-буддизм и нонконформизм в книгах Сэлинджера вдохновили на переосмысление жизни и поиск идеалов не одно поколение.
Сэлинджер любит Глассов больше, чем их любит Бог. Он их любит слишком уж исключительно. Их изобретение и стало для него хижиной отшельника. Он любит их до того, что готов ограничивать себя как художника".
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,4
640 оценок
- 560%
- 427%
- 39%
- 22%
- 11%
Ваша оценкаПрочитали 744Хотят прочитать 891
Рецензии
Аноним24 марта 2024 г.Мое маленькое разочарование
Читать далееНевозможно не пережить хотя бы легкого и мимолетного разочарования, если твои ожидания невероятно высоки. Вот самая правдивая жизненная мудрость, которую мне преподнес Сэлинджер.
Я возлагала на “Сагу о Глассах” неприлично нескромные надежды, потому что во мне еще живо воспоминание о чудесных “Девяти рассказах”, которые ломают все твои привычные представления о жанре малой прозы. Сэлинджер в них необыкновенно тонок и проницателен, циничен и одухотворен одновременно, он будто бы ходит по тонкому краю льда и приглашает читателя разделить его опасное и наполненное адреналином увлекательное путешествие.
Скажу честно - я ожидала тех же самых ощущений и от повестей о Глассах. Тем более, что многообещающую интригу добавляла фигура Симора Гласса - того самого героя из рассказа “Хорошо ловится рыбка-бананка”.Естественно, я ожидала, что автор приоткроет завесу над причинами самоубийства героя плюс познакомит нас с Симором поближе, рассказав его историю полностью, дабы расставить все точки над i. Спойлер: этого не случится.
Кстати говоря, из моих любимых “Девяти рассказов” еще два посвящены членам семьи Глассов: “В лодке” - о старшей сестре по прозвищу Бу-Бу, и мой самый обожаемый рассказ “Лапа-растяпа”, где будет упомянут погибший в военное время Уолт Гласс.
Надо признаться, первая часть сборника, включающая в себя рассказы (или повести?) “Фрэнни”, “Зуи” и “Выше стропила, плотники”, мне искренне понравилась. В них есть всё то, что я так безумно люблю в малой прозе: поиски себя и смысла жизни, попытки примириться с окружающей действительностью, много саморефлексии и ностальгических воспоминаний.
“Фрэнни” и “Зуи” ни в коем случае нельзя рассматривать отдельно друг от друга - один рассказ плавно перетекает в другой, постепенно подводя читателя к главной мысли. Именно эта мысль позволит примириться со всеми несовершенствами мира и обрести смысл там, где его, казалось бы, нету. Но чтобы ее понять и прочувствовать, нужно обязательно читать эти повести. Оставлю маленькую подсказку: Симорова Толстая Тетя. Вот ради чего стоит жить, любить, страдать и чистить свои чертовы ботинки, даже если их никто не видит.
Зуи и Фрэнни прекрасно демонстрируют на своем опыте правдивость крылатой фразы “Горе от ума”. Не зря Зуи с таким остервенением набрасывается на своих старших братьев, пытавшихся воспитать младшее поколение Глассов по своим канонам и принципам:
Мы уродцы. вот и всё. Эти два подонка взяли нас, миленьких и маленьких, и сделали из нас двух уродов, внушили нам уродские принципы, вот и все..Вот откуда берет начало хандра и депрессия Фрэнни, перерастающие в серьезный личностный конфликт и кризис:
Надоело мне это вечное "я, я, я". И свое "я", и чужое. Надоело мне, что все чего-то добиваются, что-то хотят сделать выдающееся, стать кем-то интересным. Противно - да, да, противно! И все равно, что там говорят...
Мне за себя стыдно. Мне все надоело. Надоело, что у меня не хватает мужества стать
просто никем. Я сама себе надоела, мне все надоели, кто пытается сделать
большой бум.О том же самом свидетельствует и ее брат:
А сверх всего, - быстро продолжал он, - у нас еще и комплексы "Умного ребенка". Мы же так всю жизнь и чувствуем себя дикторами. Все мы. Мы не отвечаем, мы вещаем. Мы не разговариваем, мы разглагольствуем. По крайней мере, я такой. В ту минуту, как я оказываюсь в комнате с человеком, у которого все уши в наличии, я превращаюсь в ясновидящего, черт меня подери, или в живую шляпную булавку. Король Всех Зануд.
Я даже не могу сесть и позавтракать с другим человеком и просто поддержать приличный разговор. Я начинаю так скучать или такое нести, что если бы у этого сукина сына была хоть крупица ума, он разбил бы стул об мою голову.
Проблема в том, что чем выше ты забираешься, тем сильнее чувствуешь свое одиночество и отчуждение от всех. Тем сильнее тебе противно всё обыденное и земное. Тем больше ты страдаешь от несовершенства мира и человеческой природы, и тем сложнее тебе к ним приспособиться. И тогда на помощь тебе может прийти только абсолютная совершенная в своей простоте идея, по типу Большой Тети…
Вторая часть сборника, “Симор: введение” и “16-й день Хэпворта 1924 года” ввергли меня в откровенное уныние. Лучше всего мои чувства может описать сам Сэлинджер:
Самый вдохновенный оратор, если он говорит не умолкая, может, мягко говоря, осточертеть.Вот казалось бы, это идеальный момент, чтобы по-настоящему познакомиться с личностью этого загадочного Симора, чье имя не сходит с уст всех членов семьи Глассов, но вместо этого нас ожидает дикая и неструктурированная мешанина хаотичных мыслей и воспоминаний Бадди Гласса, из которых совершенно не вырисовывается настоящий Симор..
Пожалуй, единственные выводы, которые я смогла сделать для себя из этого бурного потока сознания, выплеснутого в беспорядке на книжные страницы, сводятся к следующему. Симор очень любил свою семью и всегда ставил их интересы превыше своих собственных, принимая всех беды и горести близко к сердцу. А еще он будто бы предчувствовал свою преждевременную гибель и старался научить всех жить без него…
Безусловно, он был для нас всем - и нашим синим полосатым носорогом, и двояковыпуклым зажигательным стеклом - словом, всем, что нас окружало. Он был и нашим гениальным советчиком, нашей портативной совестью, нашим штурманом, нашим единственным и непревзойденным поэтом.Но вот последний рассказ меня выбил из колеи окончательно. Очень сильно надеюсь, что здесь много авторской иронии и сарказма, иначе не могу объяснить совершенно немыслимый для семилетнего мальчика стиль письма:
Большинство детей в лагере, могу вас обрадовать, такие славные и симпатичные мальчики, лучше просто не придумаешь, особенно когда они не разбиваются так азартно на группировки ради популярности и сомнительного престижа. Почти все они, слава Богу, — истинная соль земли, надо только изловчиться поговорить с каждым из них поодиночке, в отсутствие их чертовых дружков. К сожалению, здесь, как и всюду на этой трогательной планете, пароль: подражание и престиж — предел мечты. Конечно, не мне беспокоиться об общем положении дел, но ведь я же не железный. Из этих чудесных крепких, во многих случаях очень красивых мальчиков мало кто достигнет зрелости. Большинство, по моему скорбному мнению, перейдет от молодости прямо в дряхлость. Ну можно ли на это спокойно смотреть? Сердце кровью обливается. И воспитатели тоже — только одно название что воспитатели. Почти всем им предназначено пройти по жизни, от рождения до смертного праха, сохраняя самые мелочные, жалкие взгляды на все, что происходит во вселенной и вне ее.Думаю, определенно стоит спустя какое-то время сделать еще одну попытку понять Сэлинджера и его главного героя Симора. Наверное, пока что “Сага о Глассах” еще не совсем для меня…
Наверное, мне еще рано счастливой быть.
Наверное, время мое не настало пока.
Но верю, что буду и я по течению плыть,
Не фишки место я займу, а игрока.887,6K- Аноним17 января 2014 г.То, что я собираюсь вам преподнести, вовсе не рассказ, а нечто вроде узкопленочного любительского фильмика в прозе, и те, кому довелось просмотреть отснятый материал, со всей серьезностью предупреждали меня, что лелеять надежды на успешный прокат не стоит.Читать далее
Трудно найти человека, который никогда не слышал о "Над пропастью во ржи". Что-что, а "прокат" у этого "фильмика в прозе" действительно оказался успешным, но кто знает, пошло ли это на пользу книге или совсем наоборот.
А повести и рассказы о Глассах известны гораздо меньше, и даже на Лайвлибе почти все популярные рецензии именно о Холдене, а не о Фрэнни с Зуи и Бадди с Симором. А жаль.
Я уже читала эти истории когда-то очень давно, лет в 14 что ли, и само собой, практически ничего не осталось в памяти с тех пор... И то, что неожиданно и незапланированно мне пришла в голову идея перечитать Сэлинджера сейчас - удивительно счастливая случайность, потому что я заново в него влюбилась.Здесь все так просто и незатейливо, и в то же время непостижимо глубоко.
Нью-Йорк сороковых-пятидесятых. Крепкая и любящая, счастливая-несчастная семья, пять братьев, две сестры и почти двадцатилетняя разница между старшими и младшими. Они живут, умирают, воспитывают друг друга, называют мать и отца исключительно по имени, бесконечно много курят на каждой странице, женятся, уходят на войну, читают вслух даосские легенды девятимесячным младенцам. И они любят друг друга, они Семья, что бы ни случилось. Каждый из них совершенно неидеален, скорее наоборот... но при этом так чертовски обаятелен! сразу вспоминаются слова того же Холдена о том, что с хорошим писателем хочется иногда поговорить по телефону, - я не отказалась бы иногда поболтать с Зуи Глассом. У меня нет братьев, но мне кажется, что Глассы заставляют любого хотеть, чтобы они были.И меня восхищает загадочность этих произведений, то, как со всеми своими буддистко-христианскими восточными и западными мудростями Сэлинджер нагоняет туману и историю приходится собирать по кусочкам, от конца к началу. Я уже не говорю о самом тексте, который хочется разобрать на цитаты буквально весь, до последней строчки.
Эта книга - из тех, которые я буду перечитывать снова и снова, каждый раз находя что-то новое. Пытаясь понять... смогла ли Фрэнни навсегда преодолеть кризиз и обрести мир в душе. Почему Бадди живет в глуши, отдалившись от всех. Почему, в конце концов, застрелился Симор...И почему, почему-почему до сих пор так никто и снял фильм о Глассах?.. Объединяющий все истории вместе, с картинкой в приглушенных тонах, в котором первым кадром был бы Симор, спускающий курок, а последним - дымящаяся в пепельнице сигара в пустой и пыльной нью-йоркской квартире в день его свадьбы...
Меня зовут Бадди Гласс, и я много лет своей жизни, может быть, даже все сорок шесть, ощущаю себя чем-то вроде прибора, специально установленного, подсоединенного и временами приводимого в действие ради единственной цели – пролить немного света на короткую переменчивую жизнь моего покойного старшего брата Симора Гласса, который умер, покончил с собой, предпочел прекратить существование еще в 1948 году, тридцати одного года от роду.
Пронзительно и прекрасно. Это стоит читать, хотя бы ради той самой симоровой Толстой Тети.86836 - Аноним17 октября 2013 г.Читать далее
— А я, брат, всегда ношу солнце с собой
Я искал то самое обаяние Селинджера, о котором говорят на каждом углу, в его повести «Над пропастью во ржи», и не нашёл. Тогда я удивился и пожал плечами, и к счастью, не остановился на этом. Потому что всё обаяние – в этой саге и девяти рассказах.
Семейство Глассов и сейчас живее всех живых, потому что если литература может быть настоящей, то эта сага как раз такая. А я верю, что может. Ни одна повесть ни похожа на другую, и как мне кажется, пара из них – это скорее дополнения для тех-кто-знает, потому что в отдельности они навряд ли были бы кому-то интересны. Но я прочитал все, потому что некоторые сказанные фразы из саги того стоили того. И я не говорю о несказанных, которые ещё важнее.
Сначала «Выше стропила плотники» - «вполне законченный рассказ – в нем есть свое начало, свой конец и даже предчувствие смерти». Чтобы познакомиться с именами, впечатлиться качеством написанного, а в конце, заметив окурок в оловянной пепельнице, понять всё без натянутых объяснений про хлопки одной ладонью.
Дальше «Френни», чтобы немного разочароваться, но при этом подготовиться к чтению следующего рассказа (об этом я узнал только прочтя сагу дальше – так что не стоит пролистывать «Френни»).
«Зуи». Самая лучшая повесть в саге, а может и просто самая лучшая. Начинается она в ванной, а заканчивается телефонным разговором между двумя комнатами в одной квартире. Двое самых младших в семье – Френни и Зуи, и проблемы у них, как и у всех младших, самые большие и неразрешимые в мире. На самом деле это Френни хандрит, а у Зуи на всё готов ответ – только не всё в жизни можно разрешить, пусть даже ты и знаешь, что к чему. Ответ, как всегда прост, и его даже можно выразить одной растиражированной и тошнотворной фразой, но он и есть самый правильный. Тут ясно, зачем литературе нужно обаяние – эту мысль ты читаешь как самое настоящее откровение.
«Симор.Введение» - уже больше похоже на обстоятельное закрытие всех пробелов, что остались в истории о Глассах. Здесь уже любовь к персонажам выплёскивается через край, но этого не замечаешь, потому что уже сам их полюбил.
«Хэпворт 16, 24» - письмо старшего брата, Симора, своей семье, написанное им в детстве. Это уже без дураков, признание в любви всем-всем-всем.
Одним словом, этот сборник повестей – одно из лучших произведений, что я читал.
74652
Цитаты
- Аноним8 ноября 2023 г.
"А сверх всего, - быстро продолжал он, - у нас еще и комплексы "Умного ребенка". Мы же так всю жизнь и чувствуем себя дикторами. Все мы. Мы не отвечаем, мы вещаем. Мы не разговариваем, мы разглагольствуем. По крайней мере, я такой. В ту минуту, как я оказываюсь в комнате с человеком, у которого все уши в наличии, я превращаюсь в ясновидящего, черт меня подери, или в живую шляпную булавку. Король Всех Зануд".
14204 
Аноним11 апреля 2009 г.— Фу у. — Она зажмурилась от утреннего света. — Откуда столько солнца? — Она еще не совсем осознала присутствие Зуи. — Откуда столько солнца? — повторила она.
— А я, брат, всегда ношу солнце с собой, — сказал он, пристально глядя на нее.14702- Аноним8 ноября 2023 г.
"Мы уродцы. вот и всё. Эти два подонка взяли нас, миленьких и маленьких, и сделали из нас двух уродов, внушили нам уродские принципы, вот и все.."
12121
Подборки с этой книгой
СЕМЕЙНАЯ САГА
- 470 книг
Моя настольная книга
- 252 книги
Американская классика. 20 век.
- 178 книг
Зарубежная классика, давно собираюсь прочитать
- 1 248 книг
Книги, меняющие сознание
- 188 книг
Другие издания
