Избранные произведения. В двух томах. Том 2

— И подумать: здесь "просто-так-любили", горели, мучились... Какая нелепая, нерасчетливая трата человеческой энергии, не правда ли?

И дальше - сам с собою: почему - красиво? Почему танец - красив? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчинённости, идеальной несвободе. 

Больше никогда. Так, конечно, лучше: она права. Но отчего же — отчего — —

"Здесь нужно лгать, мальчик",-- сказал он. "Что это -- лгать?" -- спросил Атилла. Горбун обернулся к Адолбу: "Объясни ему ты". Адолб сказал: "Ты помнишь -- мы ходили на лисицу? Ты помнишь -- мы смотрели ее следы?" Атилла увидел гладкий голубой снег, и на нем -- чуть посинее -- следы лисьих пальцев, следы были вывернутые, лисица бежала, пятясь задом. "Она пятилась, чтобы обмануть собак,-- продолжал Адолб.-- Здесь кругом тебя собаки, помни это".

Если они не поймут, что мы несём им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми.

Смерть - именно полнейшее растворение меня во вселенной.

Синее, не испорченное ни единым облаком — (до чего были дики вкусы у древних, если их поэтов могли вдохновлять эти нелепые ... Я люблю — уверен, не ошибусь, если скажу: мы любим — только такое вот, стерильное, безукоризненное небо!

Трофим Иваныч не шевелился, его не было слышно. Но Софья знала, что он не спит: во сне он всегда чмокал, как маленькие дети, когда сосут.

Ганька говорила, смеялась только с Трофимом Иванычем, а если оставалась вдвоем с Софьей, она молчала, топила печку, мыла посуду, разговаривала с кошкой. Только иногда медленно, пристально наплывала на Софью зелеными глазами, явно думая что-то о ней, но что? Так, уставясь в лицо, смотрят кошки, думают о чем-то своем – и вдруг становится жутковато от их зеленых глаз, от их непонятной, чужой, кошачьей мысли.

Мне пришла идея: ведь человек устроен так же дико, как эти вот нелепые "квартиры", - человеческие головы непрозрачны, и только крошечные окна внутри: глаза...
Передо мною два жутко-тёмных окна, и внутри такая неведомая, чужая жизнь. Я видел только огонь - пылает там какой-то свой "камин"...