Михаил Булгаков. Избранное

В очередь, сукины дети, в очередь!

На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.

В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат...

Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.

- А что это за шаги такие на лестнице? - спросил Коровьев, поигрывая ложечкой в чашке с черным кофе.

• А это нас арестовывать идут, - ответил Азазелло и выпил стопочку коньяку.
• Аа, ну-ну, - ответил на это Коровьев.

Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подьезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор?

Может быть, деньги мешают быть симпатичным. Вот здесь, например, ни у кого нет денег, и все симпатичные.

— Во-первых, мы не господа!
— Во-первых, вы мужчина или женщина?

– У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет, – ответил мастер, – ничто меня вокруг не интересует, кроме нее, – он опять положил руку на голову Маргариты, – меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.