Записки из мертвого дома. Униженные и оскорбленные

Я заметил, что в тесной квартире даже и мыслям тесно.

Я люблю мартовское солнце в Петербурге, особенно закат, разумеется, в ясный, морозный вечер. Вся улица вдруг блеснет, облитая ярким светом. Все дома как будто вдруг засверкают. Серые, желтые и грязно-зеленые цвета их потеряют на миг всю свою угрюмость; как будто на душе прояснеет, как будто вздрогнешь или кто-то подтолкнет тебя локтем. Новый взгляд, новые мысли... Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!

Коли ты хочешь, чтобы тебя уважали, во-первых и главное — уважай сам себя.

Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что по смеху можно узнать человека, и если вам с первой встречи приятен смех кого-нибудь из совершенно незнакомых людей, то смело говорите, что это человек хороший.

Потеряв цель и надежду, человек с тоски обращается нередко в чудовище.

В основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайщий эгоизм.

Не могу же я требовать у твоего сердца больше, чем оно может мне дать...

Человек есть существо ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее его определение.

Говорят, сытый голодного не разумеет; а я, Ваня, прибавлю, что и голодный голодного не всегда поймет.

Великодушное сердце может полюбить из жалости...