Пером и шпагой. Битва железных канцлеров

Черт возьми, как подумаешь, из каких только типов не слагается великая мировая литература!

А вы смелый офицер, Помарель; так и надо седлать свою судьбу для бешеной скачки в жизни.

Король умер – да здравствует король!

У короля наступила дряблость мысли и страсти. Началось царство Дюбарри, и Людовик был от нее без ума. Он так нахваливал ее везде, что смелый герцог Айен однажды не выдержал.

-Ах, ваше величество, - сказал он королю, - сразу видно, что до мадам Дюбарри вы не имели дела с уличными потаскухами!

Ваше величество, вы не можете не оценить меня за то, что, находясь среди военных людей, я сохранил такое хрупкое добро, как целомудрие.

А наши нравы заметно смягчились, мы близки к гуманизму... Смотрите, де Еон стал орлеанской девственницей, однако до сих пор я не слышал, чтобы его сожгли на костре!

А там – Россия! Сверкание снегов, жаркие печи в сенях, говор и смех красавиц, фырканье коней у подъездов, плещущий грохот бальной музыки...

Мы, англичане, всегда были заядлыми спорщиками. Пари, нисколько не зависящее от искусства красноречия, стало национальным спортом в нашем королевстве...

Еще не привык, и вряд ли привыкну, чтобы люди интересовались моей персоной на деньги... Я ведь не кенгуру!

Я пью с вами – достаточно и этого великого порока, но зачем мне приписывать остальные?