О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева

Если я кого ударю, тот и меня ударить может.

для чего не заведут у нас вышних училищ, в которых бы преподавалися науки на языке общественном, на языке российском? Учение всем бы было внятнее; просвещение доходило бы до всех поспешнее и одним поколением позже за одного латинщика нашлось бы двести человек просвещенных; по крайней мере в каждом суде был бы хотя один член, понимающий, что есть юриспруденция или законоучение.

Какая разница в просвещении времен, когда один латинской язык был в училищах употребителен, с нынешним временем! Какое пособие к учению, когда науки не суть таинства, для сведущих латинский язык токмо отверстые, но преподаются на языке народном!

не тот один вор, кто крал, но и тот, кто принимал, – так писано в законе русском.

Изжени сию гордую чернь, тебе предстоящую и прикрывшую срамоту души своей позлащенными одеждами. Они-то истинные твои злодеи, затмевающие очи твои и вход мне в твои чертоги воспрещающие.

мнимое маркизство скружить может многим голову, и он причиною будет возрождению истребленного в России зла – хвастовства древния породы.

Одно сведение латинского языка не может удовлетворить разума, алчущего науки.

Расставаться трудно хотя на малое время с тем, кто нам нужен стал на всякую минуту бытия нашего.

Эхо – звук; ударит в воздух, позыбнет его и исчезнет. На разуме редко оставит черту, и то слабую; на сердце же никогда.