А. П. Чехов. Сочинения в четырех томах. Том 1. Рассказы и повести 1880-1888

Рассказ Чехова «Хирургия» часто интерпретируют как сатиру на профессиональную некомпетентность, но за этой поверхностной критикой скрывается куда более глубокая игра с экзистенциальным абсурдом. Земская больница, где разворачивается действие, становится не просто местом медицинской неудачи, а сценой для театра абсурда, где герои исполняют роли, навязанные им обществом, но лишённые смысла.

Фельдшер Курятин, чья фамилия отсылает не только к «курице» (символу суетливости), но и к архаичному «куражу» (иллюзорной смелости), — это пародия на человека в погоне за статусом. Он примеряет маску врача, как актёр — костюм Гамлета, но его монологи о «легчайшей процедуре» звучат как заученный текст из плохой пьесы. Дьячок Вонмигласов, чьё имя («внемли глас») контрастирует с его глухотой к собственным страданиям, — зеркало пациента, добровольно отдающегося в руки системы, веря в её ритуалы, даже когда они причиняют боль. Их диалог — не просто комический эпизод, а диалог двух слепцов, блуждающих в лабиринте социальных ожиданий.

Удаление зуба, превращённое в фарс, становится метафорой тщетности любых попыток «вырвать» проблему, не имея инструментов для её понимания. Зуб здесь — не просто больной моляр, а символ хронического недуга общества: бюрократии, имитации действий, веры в авторитеты вопреки очевидности. Курятин, рвущий зуб щипцами для гвоздей, и Вонмигласов, терпящий мучения ради статуса «благодарного пациента», — это двойной портрет человека, запертого в клетке абсурдных условностей.

Чехов мастерски использует звуковую партитуру, чтобы усилить гротеск: хриплый голос фельдшера, стук инструментов, приглушённые стоны дьячка — всё это создаёт диссонанс. Даже финал, где боль остаётся, а «хирург» советует «приложить холодненького», — не развязка, а пауза в бесконечном цикле бессмысленных действий.

Ниже опишу на мой взгляд самые важные строчки о данном произведение так сказать в 2-х словах и почти без спойлеров >З

Этот рассказ — не просто насмешка над медициной XIX века. Это притча о том, как общество превращает профессионализм в ритуал, боль — в норму, а человека — в марионетку, которая продолжает кланяться, даже когда нитки обрываются. Чеховская «Хирургия» оказывается операцией без анестезии над сознанием читателя, где каждый узнаёт свой «зуб», который годами болит, но мы предпочитаем верить, что его удастся вырвать завтра.