А. П. Чехов. Сочинения в четырех томах. Том 1. Рассказы и повести 1880-1888

— Все они дураки и вы... дураки.
Немного помолчав, Гвоздиков прибавил:
— И я дурак...

Полюбила она во мне... гения! Ге-ни-я! Мирового гения! Кто я? И что я? Вы думаете – Гвоздиков? Да, я Гвоздиков, но какой Гвоздиков? Как вы думаете?

Кот замурлыкал и аппетитно потянулся.

— Забыл!!
— Припомните-с!

Только в восьмом часу вечера гвоздь был свободен от постоя и можно было приняться за пирог! Пирог был сух, щи теплы, гусь пережарен — всё перепортила карьера Стручкова! Ели, впрочем, с аппетитом.

Чиновные желудки сжались от горя; голод не тетка, а на подлом гвозде висела кунья шапка.

— Я их всех гуртом запишу, — говорит он, — а ты неси к отцу дьякону... Пущай дьякон разберет, кто здесь живой, кто мертвый; он в семинарии обучался, а я этих самых делов... хоть убей, ничего не понимаю.

Богатый дядя, либерал или консерватор, смотря по обстоятельствам. Не так полезны для героя его наставления, как смерть.

Тоска громадная, не знающая границ. Лопни грудь Ионы и вылейся из неё тоска, так она бы, кажется, весь свет залила, но тем не менее её не видно. Она сумела поместиться в такую ничтожную скорлупу, что её не увидишь днём с огнём...

Кому повем печаль мою?