Сочинения в двух томах. Том 2

Войницкий. [...] О, понимаешь... (судорожно жмет Астрову руку) понимаешь, если бы можно было прожить остаток жизни как-нибудь по-новому. Проснуться бы в ясное, тихое утро и почувствовать, что жить ты начал снова, что все прошлое забыто, рассеялось, как дым. (Плачет.) Начать новую жизнь... Подскажи мне, как начать... с чего начать...
Астров (с досадой). Э, ну тебя! Какая еще там новая жизнь! Наше положение, твое и мое, безнадежно.
Войницкий. Да?
Астров. Я убежден в этом.
Войницкий. Дай мне чего-нибудь... (Показывая на сердце.) Жжет здесь.
Астров (кричит сердито). Перестань! (Смягчившись.) Те, которые будут жить через сто, двести лет после нас и которые будут презирать нас за то, что мы прожили свои жизни так глупо и так безвкусно, - те, быть может, найдут средство, как быть счастливыми, а мы... У нас с тобою только одна надежда есть. Надежда, что когда мы будем почивать в своих гробах, то нас посетят видения, быть может, даже приятные. (Вздохнув.) Да, брат. Во всем уезде было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты. Но в какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими гнилыми испарениями травила нашу кровь, и мы стали такими же пошляками, как все. (Живо.) [...]

Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!

Так хочется поговорить, а не с кем... Никого у меня нет.

"Было бы сердце согрето жаром взаимной любви..."

Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне, собственно, хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер.

Эти умники всегда такие глупые...

...я должен выразиться о себе, между прочим, что судьба относится ко мне без сожаления, как буря к небольшому кораблю.

По-моему, так: ежели девушка кого любит, то она, значит, безнравственная.

Зачем так много пить, Леня? Зачем так много есть? Зачем так много говорить?

Не уходите, прошу вас. С вами все-таки веселее...

...душа моя высохла.

Вам не пьесы смотреть, а смотреть бы почаще на самих себя. Как вы все серо живете, как много говорите ненужного.

Надо перестать восхищаться собой. Надо бы только работать.

Всякому безобразию есть свое приличие!

Она своей узкой головой не может понять, что мы выше любви. Обойти то мелкое и призрачное, что мешает быть свободным и счастливым, вот цель и смысл нашей жизни. Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!

...у нас нет еще ровно ничего, нет определенного отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску или пьем водку.

Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом.

...куда только судьба не гоняла меня, где я только не был! И все же душа моя всегда, во всякую минуту, и днем и ночью, была полна неизъяснимых предчувствий. Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его...

Влюблен?.. Разве вы можете любить?

Не надо обманывать себя, надо хоть раз в жизни взглянуть правде прямо в глаза.

Здесь мне шумно, дрожит душа от каждого звука, я вся дрожу, а уйти к себе не могу, мне одной в тишине страшно.

Я не желаю быть красавцем.

"Поймешь ли ты души моей волненье..."

Я знаю свою фортуну, каждый день со мной случается какое-нибудь несчастье, и к этому я давно уже привык...

...а теперь оставьте меня в покое. Теперь я мечтаю.

У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая, нежная душа...

Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, и я в первых рядах!

Ведите себя прилично, тогда не будете плакать.

Мы будем читать в осенние вечера, прочтем много книг, и перед нами откроется новый, чудесный мир...

Она вас любит, вам она по душе, и не знаю, не знаю, почему это вы точно сторонитесь друг друга.