Л. Н. Толстой. Повести и рассказы. В двух томах. Том 2

Поздняя повесть Толстого, написанная в годы его погружения в религиозную тему. Кроме того, прототип главного героя Степана Касатского, который в последствии стал монахом Сергием, существовал на самом деле и был тёзкой Касатского. И похожую историю его внезапного ухода в монастырь после того, как он стал блестящим офицером гвардии, начинающим свою карьеру и движение в свет, рассказала писателю в личной беседе Мария Павловна Чехова. Собственно, меня к прочтению этой повести сподвигла тоже личная беседа, в которой было упомянуто падение отшельника, не сумевшего устоять перед женскими чарами. Грешна, что интрига побудила, но это же Толстой - так что интерес удвоился в моих глазах.

Да, и устоять этот честолюбивый бывший офицер не смог не только перед похотью, с которой вёл непрерывную борьбу всё своё житие в монастыре, а затем будучи и вовсе отшельником, а ещё и перед гордыней, тщеславием, которые терзали его страстную натуру. Ну и самое тяжёлое, я считаю, что может чувствовать человек, покинувший мир ради служения Господу, это его слабая вера в Бога, которая колыхалась, словно былинка при каждом случайном мягком ветерке. Таковым он был, этот красивый мужчина, раздираемый внутренними противоречиями. И самая главная его ошибка и неверный шаг, по моему глубокому убеждению, было неправильное решение уйти из мира в монастырь. "Он стал монахом, чтобы стать выше тех, которые хотели показать ему, что они стоят выше его."

Он ушёл от мира, но унёс его с собой в своей душе. Этого не надо было делать. Ему. В монастырь уходят к Богу, а не от людей и жизни. Испытывая зависть к людям при дворе, к которым он планировал пробиться через брак с графиней Коротковой и не сумев справиться с гордыней, когда узнал, что его невеста, увы, не девственница, он решает покинуть этот мир, как бы презрев его и его порядки. Но это был самообман, который ему потом и отомстил, ибо от себя никому и никогда ещё не удавалось убежать.

"Она понимала, что он стал монахом, чтобы стать выше тех, которые хотели показать ему, что они стоят выше его. И она понимала его верно. Поступая в монахи, он показывал, что презирает все то, что казалось столь важным другим и ему самому в то время, как он служил, и становился на новую такую высоту, с которой он мог сверху вниз смотреть на тех людей, которым он прежде завидовал. Но не одно это чувство, как думала сестра его Варенька, руководило им. В нем было и другое, истинно религиозное чувство, которого не знала Варенька, которое, переплетаясь с чувством гордости и желанием первенства, руководило им. Разочарование в Мэри (невесте), которую он представлял себе таким ангелом, и оскорбление было так сильно, что привело его к отчаянию, а отчаяние куда? — к богу, к вере детской, которая никогда не нарушалась в нем."

И даже одинокая келья отшельника в скале не уберегла его от грехопадения, когда к нему явилась женщина, желающая его совратить. Отрубленный палец в этой неравной схватке с внутренним Дьяволом лишь отсрочил его агонию. И толпа паломников, желающих исцелиться молитвами и прикосновением святого старца, лишь растравили его и без того мятущуюся душу, ещё больше усыпляя его слабую веру, уводя от внутренней сосредоточенности и пробуждая всё те же тщеславие с гордыней, которыми и без того была полна душа отца Сергия. Получилась некая метаморфоза грустная - он шёл к Богу, а стал служить людям и себе. И вот тут у меня возник вопрос. А что, служить Богу - это значит погружаться в некую чистую внутреннюю нирвану, которую ничто не может потревожить? А кому тогда нужны эти служители Бога, если только не самим себе, чтобы прибывать в постоянном внутреннем комфорте благодати? Или нет. Тут всё гораздо сложнее? Ты должен делать добро людям, толкаемый внутренней любовью к ним, а не подогреваемым своими заслугами, которыми и питается тщеславие и честолюбие человека. Так?

Если это так, то для такого и необязательно, а лучше и вовсе не уходить в монастырь. Кому ты там и чем поможешь, если только не самому себе? И пример тому - жизнь его знакомой детства, некой несчастной женщины, которая всех своих родных и близких окружала вниманием и заботой, правда в ущерб себе. Именно она своим примером и показала ему то, что можно было назвать - жить для Бога. "Пашенька именно то, что я должен был быть и чем я не был. Я жил для людей под предлогом бога, она живет для бога, воображая, что она живет для людей. Да, одно доброе дело, чашка воды, поданная без мысли о награде, дороже облагодетельствованных мною для людей. Но ведь была доля искреннего желания служить богу? — спрашивал он себя, и ответ был: «Да, но все это было загажено, заросло славой людской. Да, нет бога для того, кто жил, как я, для славы людской. Буду искать его»"

Увы, я не считаю такие черты, как похоть, тщеславие, честолюбие и гордыня - происками внутреннего Дьявола. Нет, это просто черты человеческой натуры, способные поворачиваться к нам разными своими сторонами. Вредить, либо помогать и даже очень! Важна лишь мера присутствия их в человеке и знак заряда, а не бегство от них в какие-либо застенки. Они толкают людей на достижения, приносят радость, а иногда и наслаждение не только их обладателям, но и окружающим людям. Да, такова природа, нас создавшая, и её рычаги, которыми она держит нас на жизненном плаву. Просто нужно использовать заложенные черты своих натур во благо и находить именно своё место в этой жизни, а не чужое придуманное. Степан Касатский со всеми своими "пороками" мог бы прожить счастливую жизнь в миру, принося добро своей целеустремлённостью и радость женщинам своей похотью (лучше, конечно, любимой женщине). Но ему помешали чрезмерное честолюбие и гордыня, которые увели его на ложный путь. А его знакомая Пашенька, живя как святая, ещё вопрос - как она тоже могла навредить своей покладистой натурой близким, которые использовали её и тем самым просто распускались.

Так что, эта повесть Толстого, написанная, в моём восприятии, каким-то немного непривычным для писателя языком, ставит очень много противоречивых вопросов перед думающим читателем. И психологических, и религиозных, и нравственных. Я, прочтя её, до сих пор пребываю под сильным впечатлением. А первые два часа после книги ощущала себя просто кающейся грешницей. Вот таков эффект подарил Лев Николаевич...

В горе есть пещера - там келья твоя.
В неё ты сбежал от людей и себя...
Вокруг всё утихло, лишь слышишь шаги,
Как сердца удары - ритмичны они.

И страсти ты душишь, молитву твердя.
Себя истязаешь, наверное, зря...
Откроется дверь, и войдёт не спеша
Расправа твоя, испытанье неся.

И адские муки ты примешь, скорбя...
В них корчиться будешь - такая стезя!
Молитва бессильна - поймёшь, а потом
Себе приговор нанесешь топором!

Но время пройдёт, раны все заживут,
А страсти из сердца - они не уйдут...
И вновь ты услышишь шаги, и Она
Смутит твой покой, так как любит тебя.

literaT

Повесть, знакомая многим со школьной скамьи. И я тоже в свое время читала, и вроде как она мне понравилась. Особенно сам образ Хаджи-Мурата. Однако на сей раз взгляд был иным.
Осень 1851 года. Хаджи-Мурат, аварец, один из сподвижников имама Шамиля, приезжает в немирный чеченский аул и останавливается у чеченца Садо. На следующий день Хаджи-Мурат и пять его нукеров (аварцы и чеченец) переходят к русским. С помощью русских Хаджи-Мурат рассчитывает победить Шамиля и освободить свою семью, которую Шамиль держит в заложниках. Такова завязка этой истории. Хаджи-Мурат хочет стать во главе Кавказа, а русские хотят этот Кавказ покорить. Вроде бы всё хорошо и местами даже логично. Но тут вмешивается такое слово, как БЮРОКРАТИЯ. Каждый из русских военачальников или чиновников (тут даже император Николай) имеют свои виды на нашего героя и стремятся получить максимум выгоды лично для себя. А ещё долго думаю - можно ли доверять Хаджи-Мурату или нет, предаст он или не предаст. А пока суть да дело, нервы аварца начинают сдавать, к тому же не отпускает боль за любимого сына. Долго он думал, долго решал, но вынужден был отважиться на побег... Финал всей истории мы знаем. Но от этого ещё ярче горит звезда Хаджи-Мурата, и от этого каждому военачальнику хочется сказать пару ласковых. Нельзя так с людьми, особенно с кавказцами...
В этой небольшой повести Толстой показал себя очень тонким психологом, знатоком душ иноверцев и их образа жизни. А уж виды Кавказа!

Книга трагична во многих смыслах. Начинается с новости о смерти человека, и рассказывает вкратце о нем самом. О его семье, об отношениях внутри семьи и с коллегами, о нелепой и страшной болезни, которая начиналась с пустяка, но в итоге переросла в чудовищные муки.
И самое печальное - о самих муках Ивана Ильича в течение долгих месяцев перед смертью.
По его же собственным словам, самым страшным была не боль физическая, а боль душевная.

Жил человек, добра наживал, выслуживался, старался ради близких, и себя самого, а в итоге был никому не нужен и не интересен.
Единственным сострадальцем оказался слуга, человек подневольный, но не чуждый простых человеческих качеств.

Чем старше становлюсь, тем больше разочаровываюсь в классике. Школьную программу по литературе однозначно пора пересматривать и менять, а все эти присказки и перемудренные рассказы оставлять на урок истории, где тупо объяснят как раньше жили, какая была атмосфера и т.д.

Герой заявляет, что был безумно влюблён в девушку, но увидев однажды безосновательную жестокость ее отца, оттолкнули его от их семьи и якобы сильные чувства сошли на нет. Как минимум, что за чувства такие сильные, что сошли на нет..?

Да и смысл книги тут вовсе не в любовном похождении героя, а в контрасте между миром в одном обществе и жестокостью - в другом, где своих же, так скажем, собратьев, били и гнобили.

Вопрос: что хотел сказать автор? Ответ: а мне все равно!

Спасибо, хватило тошнотных уроков в школе, где разбирали до каждой буковки книги, переворачивая их смысл. А от перемены смысла терялся интерес напрочь.

Итог: Если читать, то только тогда, когда нет возможности отказаться!

Лев Толстой удивил. "Крейцерова соната" оказалась необычно мрачной и депрессивной повестью с тяжелым осадком, написанной в духе философии Артура Шопенгауэра и полной разочарования в человеческих отношениях в существующем обществе.

Среди пассажиров поезда, мучающихся от безделья в одном из вагонов, завязывается разговор о супружеском браке и роли в нем любви. Беседа сразу перерастает в ожесточенный спор, в который вмешивается человек со всеми явными признаками маниакально-депрессивного психоза - убийца, недавно оправданный и выпущенный из тюрьмы. Он рассказывает мрачную историю своей жизни, осмысливая причины, толкнувшие его на убийство собственной жены. Нельзя сказать, что все дело было просто в ревности. Через признания главного героя Лев Толстой презентует целый пласт своеобразной философии. Если сильно вкратце, то она заключается в следующем:

• любви между мужчиной и женщиной нет, а есть лишь похоть, соответственно все бабы - сучки, а мужики - кобели;
• супружеский брак - это узаконенная проституция, а существующее общество выступает гарантом сохранения высокого уровня развращенности людей;
• дети - это маленькие никому ненужные поросята, случившиеся в результате удовлетворения свинских потребностей их родителей, но при этом, люди все же хуже животных - ибо сознательно пользуются природным механизмом воспроизведения вида для удовлетворения своих низменных потребностей в удовольствиях;
• дружба между мужчиной и женщиной невозможна, так как каждый(ая) уже в мыслях прелюбодействует с каждой(ым);
• развитие чувственности опасно, потому как может привести к потери нравственности, и, вообще, лучше пахать в поле до упаду, чем писать стихи;
• ключ к духовному совершенству лежит через абсолютное воздержание, как физическое, так и ментальное, и не важно, что продолжение рода человеческого в таком случае оказывается под угрозой, так как, если постиг истину и замысел Божий, то все - mission complete - в этом мире ты больше не нужен.

  При всей первоначально кажущейся абсурдности излагаемых убеждений, позиция Толстого выглядит довольно убедительной. Особенно там, где рассуждения касаются причинно-следственной связи между человеческим эгоизмом и проблемами в браке. Многое по делу, и актуально и по сию пору, но согласиться безоговорочно не получится. А спорить с великим классиком по ходу чтения этой не самой большой повести даже очень интересно. Немного, правда, напрягает своеобразная манера подачи материала - как истины в последней инстанции. Уж больно однозначно автор рубит сплеча, забывая о том, что мир не сошелся клином на его мировосприятии. Я, конечно, не верю метаморфозам, произошедшим с Марком Виницием в "Камо грядеши" Сенкевича, который через любовь к женщине обрел христианскую добродетельную любовь к миру. А все же личный опыт позволяет мне не согласиться и с Толстым, отрицающим любовь между мужчиной и женщиной как возможное средство для духовного роста. И физическая близость с по-настоящему любимой женщиной, это все-таки совсем не то, что прижимать и тискать дворовых девок по углам в темных чуланах, пока Софья Андреевна занимается детьми.

Не удивительно, что после выхода этой повести у Льва Николаевича возникли проблемы с Православной Церковью. Хотя, мне думается, он не планировал в какой-то степени оскорблять или принижать её. Тут, мне кажется, скорее история об одном конкретном человеке, а не об институте Православия в целом.
Очень мощно. Во-первых, с философской и психологической точек зрения.
Перед нами разыгрывается такая история жизни, роста и падения человека, что жутковато. Автор очень тонко раскрывает перед нами психологический портрет Человека. Про этом он препарирует перед нашими глазами такие чувства и страсти, как, например, гордыня, похоть, стремление быть лучше других

• Господа! - сказал он. - Иван Ильич-то умер.
  - Неужели?

  Небольшая повесть, которая вмещает в себя так много. И самое, пожалуй, удивительное и страшное - насколько живо написано, что веришь каждому слову.

  Повесть берет свое начало с уже свершившегося факта - Иван Ильич умер. И читателю во всей красе представляется возможность понаблюдать за тем, какое отражение в душах близких ему людей находит это печальное событие. Мысли коллег обращены лишь к неизбежным перемещениям по служебной лестнице, мысли друзей - неизбежным скорбным обязанностям, мысли жены - к тому, как бы вытянуть из казны побольше денег по случаю кончины супруга. И все это так противно, так грустно. Умер человек, а никому будто нет до этого никакого дела!

  Потом автор крутит барабан назад, и вот мы видим Ивана Ильича еще живым и здоровым, еще вполне счастливым. Чиновник Судебной палаты, супруг и отец. Поднимается по служебной лестнице, ссорится и мирится с раздражающей женой, покупает диваны, выбирает обои. А потом вдруг - раз! - неудачное /почти пустяковое/ падение и следом за ним затянувшаяся неизвестная болезнь, ведущая к смерти. И пока родные вокруг пытаются сделать вид, что это все преходящее, пройдет, Иван Ильич четко понимает, что совсем близко неминуемая смерть. Счастливые, здоровые люди его раздражают, он пытается переосмыслить свое существование, понять правильно ли он жил, а коли неправильно, то как же надо было? Все материальное, что раньше составляло подлинное счастье в жизни, обратилось в пыль, и Иван Ильич осознает, что по-настоящему счастливым был, пожалуй, лишь в детстве. Мысли его неумолимо тянутся к началу. А еще к тому, что человек одинок в своей смерти, даже если вокруг постели умирающего соберется целая толпа.

  Повесть хороша! Но погружает в какую-то темную пучину и наводит на невольные мысли о тщетности бытия.

Как и следовало ожидать, язык изложения  гениален, образы настолько ярки и выпуклы, что просто осязаемы тактильно.

Конечно, для конца XIX века идея  была чрезвычайно прогрессивна. Наверное, тогда это стало откровением, потрясением, сенсацией и шок-контентом, недаром цензура первоначально запретила издание повести. На данный момент это чересчур нравоучительно и прямолинейно.

Автор высказывает мысли о лицемерном принятии  обществом развратности отношений между мужчиной и женщиной как до брака, так и после него. Разврат здесь трактуется в очень широком смысле, недаром эпиграфом взяты слова из Евангелия от Матфея.

На примере жизни Позднышева мы видим, как  существующий на тот момент двуличный взгляд на вопросы  любви и брака неизбежно ведёт к моральному падению и разложению личности, к полной катастрофе, к гибели.

Толстой говорит о модели женственности, пришедшей с Запада, о модели, не согласующейся с православными взглядами, о модели, которая разрушает  устои общества, нивелирует понятия семьи и любви.  По мнению автора, сексуальность и невоздержанность - вот главные враги нормальных отношений.

Вина женщины в том, что она пробуждает чувственность в мужчине, его необузданную страсть, его искушение, и, в конечном итоге, приводит к гибели души. Мужчина же с готовностью губит себя, вожделея женщину.

Позднышев говорит:

Сошлись на перекрёстке культур. Столкнулись. И конечно же возникли трения. Конфликты. Споры. Ссоры. Каждый хотел добиться своего. Управлять и властвовать. Быть свободным и жить по своим законам. Молиться своему богу. Враждовать и дружить — каждый по-своему.

Дальше...

Обыкновенная история. Всегда и везде было так. Разве что с полинезийцами чуть иначе, да и то не со всеми.

С одной стороны, вполне частный случай, описывающий нравы в среде горских кавказских народов. С другой — трагедия сильного человека. С третьей — немного правды о том, что означали замирительно-карательные экспедиции русских войск. С четвёртой — вот такой сложный культурно-цивилизационный узел противоречий, которые необходимо было решать. Там и тогда. И потом. И сейчас. И завтра-послезавтра. Всегда, когда сталкиваются разные культуры, разные религии, разные обычаи и нравы. И каждый раз — выбор пути, выбор способов и методов взаимодействия — именно взаимодействия, ибо решение всё равно будет по равнодействующим силам, как в физике — движение будет по параллелограмму сил.

А Хаджи-Мурата жалко. Да и семью его вряд ли ждут благополучие и покой.

А вообще для более полного восприятия повести желательно дополнительно прочитать официальную историю его жизни и смерти.