Рассказы

Но я уже сказал, что это было одно из тех зыбких подобий, которые часто рождаются в человеческом сознании и гибнут в самом зародыше. Я ощущал радость и надежду, но я ощущал также, что они увяли, не распустившись.

Негодяем человек обычно становится постепенно.

Но чем теснее и ближе мы сходились, тем глубже я проникал в душу его, тем очевиднее становились для меня безнадежность всяких попыток развеселить этот скорбный дух, бросавший мрачную тень на все явления духовного и вещественного мира.

То была леденящая, ноющая, сосущая боль сердца, безотрадная пустота в мыслях, полное бессилие воображения настроить душу на более возвышенный лад.

Падение его будет столь же стремительно, как и комично. (...) я думаю, что идти вверх всегда легче, чем вниз...

Зато я видел - и с какой преувеличенной ясностью! Я различал губы судей. Они казались мне белыми - белее бумаги, на которой я пишу, - и неестественно тонкими, тонкими до уродливости, вследствие выражения твердости , непреклонной решимости, угрюмого презрения к человеческим мукам. Я видел, что губы эти еще решают судьбу мою, искривляются, произносят мой смертный приговор.

Безусловно, иные сочетания самых простых предметов имеют над нами особенную власть, однако постичь природу этой власти мы ещё не умеем.

Голова ребенка всегда полна; чтобы занять его или развлечь, вовсе не требуются события внешнего мира.

В глубокомыслии легко перемудрить. Истина не всегда обитает на дне колодца. В насущных вопросах она, по-моему, скорее лежит на поверхности.