Кролик, беги. Кентавр. Ферма

Его руки были красиво воздеты в благословении, и в то же время казалось, будто он сдается в плен и выпускает на волю крохотных ангелов.

…нельзя долго ругать человека, если он ни слова в ответ.

– Отцы-основатели, – объяснил он, – в своей бесконечной мудрости рассудили, что дети – противоестественная обуза для родителей. Поэтому они создали тюрьмы, именуемые школами, и дали нам орудие пытки, именуемое образованием. В школу вас отдают, когда родители уже не могут справиться с вами, а идти работать вам еще рано.

Мне в твоем возрасте столько времени пришлось убить, по сю пору руки в крови.

Скажи мне, дорогая, отчего любимые лица при каждой встрече кажутся обновленными, словно в этот миг мы заново отчеканили их в своем сердце?

Вот она, наша цель: весь вечер мы в неведении приближались к этой комнате с двумя кроватями, окном, двумя тумбочками и висячей лампой без абажура.

Господи, помилуй, помилуй меня, храни отца, маму, дедушку и ниспошли мне сон.

Я вспомнил маму и в первый раз почувствовал, что скучаю по ней; мне хотелось вдохнуть знакомый запах каши и забыться, видя как она хлопочет на кухне.

Смысл отрывка в том, что, лишь когда она поворачивается и уходит, он видит ее во всем ее блеске, видит ее подлинное величие, видит, что она ему не чужая.

Сыграй я сейчас в ящик, они с матерью засядут в своей дыре, а есть, наверное, будут цветы с обоев.

…на потолке проступили пятна, словно континенты на старинной и неверной карте первооткрывателя.