Великая ложь нашего времени

«Власть и начальство»:
«Беда начальнику, если он вообразит, что все может знать и обо всем рассудить непосредственно, независимо от знаний и опытности подчиненных, и захочет решить все вопросы одним своим властным словом и приказанием, не справляясь с мыслью и мнением подчиненных, и захочет решить все вопросы одним своим властным словом и приказанием, не справляясь с мыслью и мнением подчиненных, непосредственно к нему относящихся. В таком случае он скоро почувствует свое бессилие перед знанием и опытностью подчиненных и кончит тем, что попадет в совершенную от них зависимость.
Пущая беда ему, если он впадает в пагубную привычку не терпеть и не допускать возражений и противоречий: - это свойство не одних только умов ограниченных. Но встречается нередко у самых умных и энергичных, но не в меру самолюбивых и самоуверенных деятелей. Добросовестного деятеля должна страшить привычка к произволу и самовластию в решениях: - ею воспитывается – равнодушие, язва бюрократии».

«Власть и начальство»:
«Сколько не живет человечество, не перестает страдать то от власти, то от безвластия. Насилия, злоупотребления, безумие, своекорыстие власти – поднимает мятеж. Изверившись в идеале власти, люди мечтают обойтись без власти и поставить на место ее слово закона. Напрасное мечтание: во имя закона возникающие во множестве самовластные союзы поднимают борьбу о власти, и раздробление властей ведет к насилиям – еще тяжелее прежних. Так бедное человечество в исканиях лучшего устройства носится точно по волнам безбрежного океана, в котором бездна призывает бездну, кормила нет – и не видать пристани».

«Болезни нашего времени»:
«Сколько сил тратится даром или лежит в бесплодии из-за этой бессмысленной игры во впечатления и в призраки убеждений? Люди, в сущности, честные, добрые, способные, вместо того, чтобы делать, сколько можно каждому, практическое, насущное дело жизни, на них положенное, складывают руки, теряют энергию, истощаются в бесплодном раздражении и негодовании, - решая, что на таких принципах, с такой теорией, с такими взглядами – деятельность невозможна. Они еще руки не приложили к своему делу, а оно им уже опротивело, они изверились в нем потому, что оно не соответствует воображаемой теории дела».

«Болезни нашего времени»:
«Заблуждение состоит в том, что мы верим догматически, безусловно забывая о жизни со всеми ее условиями и требованиями, не различая ни времени, ни места, ни индивидуальных особенностей истории.
Жизнь – не наука и не философия; она живет сама по себе, живым организмом. Ни наука, ни философия не господствуют над жизнью, как нечто внешнее: они черпают свое содержание из жизни, собирая, разлагая и обобщая явления жизни; но странно было думать, что они могут обнять и исчерпать жизнь со всем ее бесконечным разнообразием, дать ей содержание, создать для нее новую конструкцию».

«Болезни нашего времени»:
«Для того чтоб уразуметь, необходимо подойти к предмету и стать на верную точку зрения: все зависит от этого, и все человеческие заблуждения происходят от того, что точка зрения неверная. Мы привыкли доверять своему впечатлению, а впечатление получаем скользя по поверхности предмета, - что мы умеем делать с ловкостью и быстротой. Довольствуясь впечатлением, мы спешим обнаружить его перед всеми, по свойственному нам нетерпению; высказавшись, соединяем с ним свое самолюбие. Затем лень, совокупно с самолюбием, не допускает нас вглядеться ближе в сущность предмета и поверить свою точку зрения. Итак по передаче впечатлений между восприимчивыми натурами, образуется, развивается и растет заблуждение, объемлющее целые массы и нередко принимаемое в смысле общественного мнения.
Это верно и в малом и в большом. Целые системы мировоззрения господствовали в течение веков, составляя неоспоримое убеждение, доколе не открылось что они ложные, ибо исходят из неверной точки зрения. Такова была Птолемеева астрономическая системы (P/S ставившая Землю в центр вселенной)».

«Болезни нашего времени»:
«На рынке людского тщеславия имеет ход только дутая блестящая монета. В такую эпоху люди легко берутся за все, воображая себя в силах со всем справиться, - и успевают при некотором искусстве проникать, на властное место. Властное звание соблазнительно для людского тщеславия; с ним соединяется представление о почете, о льготном положении, о праве раздавать честь и создавать из ничего иные власти. Но каковы бы ни было людское представление, нравственное начало власти одно, непреложное: «Кто хочет быть первым, тот должен быть всем слугой». Если бы все об этом думали, - кто пожелал бы брать на себя невыносимое бремя? Однако, все готовы с охотой идти во власть, и это бремя власти – многих погубило и раздавило, ибо в наше время задача власти – усложнилась и запуталась чрезвычайно, особенно у нас. И так много есть людей, пред коими власть, легкомысленно возложенная становится раковым сфинксом и ставит свою загадку. Кто не сумел разгадать ее, - тот погибает».