Посторонний. Чума. Падение. Миф о Сизифе. Пьесы. Из `Записных книжек`

Первое, что хочется сказать, что это великая книга! Сильная, тонкая, поучающая, погружающая в свою атмосферу, удивляющая своими поворотами и одновременно рождающая гнев и грусть, смех и слезы. Меня очень удивляло по началу, и я даже думала, что со мной что-то не так, раз среди столь трагических событий, губы то и дело морщила улыбка. Автор так естественное вплетает нотки иронии, что в некоторых местах просто смеешься во весь голос. Из самых искрометных, разумеется, старик, плюющий в кошек ("продолжает совершенствовать технику прицельного плевания"), проповедь отца Панлю, когда он говорил о копье, носившемся по всему городу, бьющем наугад в людей и дома, разбрызгивающем кровь и болезни, с выводом, что "именно из этого прорастет зерно истины" - я все это очень живо себе представила и от смеха кусала кулаки, "Шапки долой" Грана и его несчастная амазонка, которая уже наверное и себя и лошадь загнала, беспрерывно бороздя аллеи Булонского леса - отдельная тема. Я долго хохотала над мыслями Риэ, что он хоть и далек от литературных кругов, но "все же подумал, что не все так просто, и что вряд ли издатели сидят в своих кабинетах в шляпах". Даже описывая ужасную процедуру чумных похорон, автор прячется за сатирическими элементами.
Разумеется, есть моменты, когда только уже один трагизм, один из самых тяжелых во всей книге - долгая агония маленького Жака, сына следователя. Я до конца, даже когда он откинулся и перестал шевелиться, верила, что вдруг сейчас случится чудо и снова забьется маленькое сердечко... Какой-то почти священный ужас вызывали ночные тренькающие трамваи с трупами. Волосы на голове шевелились, когда Гран страшным голосом просил доктора сжечь его рукопись. Волна ужаса затопила, когда слег Тарру. Так нелепо и страшно, в самом конце этого долгого кошмара, замотавшись и пропустив обычную прививку. В какой-то степени была ожидаема судьба Коттара, смерть жены Риэ и даже смерть Панлю, но Тарру! Такой сначала показанный легким и ироничными , все записывающим с юмором туристом, он шаг за шагом, от странице к странице, открывал свое огромное сердце, в котором находилось место равно и преступникам и жертвам, и друзьям и равнодушным. Удивительный человек! Очень символична последняя запись его дневника. "Он спросил себя, готов ли он, и сам себе ответил, - на этой записи заканчивается дневник Тарру, - что у каждого человека раз в сутки - днем или ночью -, бывает такой час, когда он празднует труса. И лично он боится только этого часа..." Я долго вспоминала эту фразу, представляла лист бумаги в записной книжке, его почерк и паузу, прочерченную самой смертью. Хоть чума и выиграла у него последнюю партию, в какой-то степени он остался непобежденным.
С Тарру я уже отмечала, что образ как-то меняется совершенно с того, каким он сначала нарисовался в голове. То же самое происходит со многими, но ярче всего с Граном. Вначале начерченный словами доктора, что "он из тех, кого чума щадит", он кажется мелким, ничтожным человечком, но затем весь расширяется в размерах по ходу повествования. Какую трогательную струнку таит его любовь к жене, его жизнь, нет в ней великих страстей по виду и подвигов, но жизнь эта самая настоящая... "Я переделал фразу, убрал все эпитеты". Улыбаешься этому жесту и этим словам и машешь ему рукой, таким какой он остается на своей первой ступеньке лестницы. Интересно, кстати, одна ли я считала, что едва откроют ворота города, все узнавшая Жанна прямо-таки ринется туда и бросится на шею своему мужу? Почему-то я в это очень верила. С другой стороны этот привкус разочарования растворился в том, что все-таки Гран ей написал. Главное, что сердце его успокоилось в этих строчках.
Очень сочный, яркий образ Рамбера. Он в какой-то степени объединяет то, что всю жизнь томило его друзей Тарру и Риэ - совмещает в себе долг и счастье. Он и горячий и умеющий наступить самому себе на горло, он и безудержный и в то же время совестливый. Он не хочет быть героем и хочет жить чувствами, но в то же время он именно герой в самом непафосном значении этого слова.
Отец Панлю оставил у меня смешанное впечатление. Он словно бы заставил себя умереть, чтобы не лишиться веры совсем. Хотя в его сердце, мне кажется, случился переворот еще тогда, когда он видел смерть маленького Жака. Из его собственных слов потом на проповеди: верить во все или все отрицать. Но с какой стороны ни посмотри, во все он уже точно не верил. "У священнослужителей не бывает друзей". Но все же он считал Риэ своим другом, я так почувствовала.
Книга насыщена философскими мыслями и рассуждениями, можно многое цитировать и многому научиться в этом бедствии. И я буду еще долго, наверное, из уголков сознания извлекать эти простые, настоящие истины, и подкрепляемые примерами, и не требующие доказательств. Они как бы остались где-то в глубине, такое чувство. Но особенно хочется отметить слова, которые меня особенно поразили тем, что прежде я никогда о них не задумывалась. Камю сказал очень изящно и витиевато, и точной цитаты я не воспроизведу, но если своими словами: что когда мы очень восторгаемся какими-то хорошими качествами, проявленными людьми, их добротой и отвагой, мы как бы добровольно соглашаемся с тем, что обычно людьми все-таки двигают другие порывы, что зла и хаоса много больше. Мысль эта поразительна по своей простоте и точности. Действительно, мы так привыкли удивляться тому, что кто-то поступает по совести, так восторженно реагируем на доброту и понимание, как будто это какое-то исключительное явление. И в параллель все меньше поражаемся циничному и злому. В конце, в финальных строчках Камю снова возвращается к этому вопросу, как бы резюмируя:
"...да просто для того, чтобы сказать о том, чему учит тебя година бедствий: есть больше оснований восхищаться людьми, чем презирать их".
Достойный финальный аккорд. И я несколько подскочила на стуле, когда выяснилось, что автор все-таки Риэ. В начале я так и думала, потом как-то было не до того уже, и Риэ как рассказчик в моих мыслях не фигурировал...
Очень грустно в конце, когда он поднимается один на террасу, где они были с Тарру, я вспомнила, как они плавали в море, как Тарру рассказывал ему свою жизнь, как они все-таки вырвали короткий час у судьбы на свою дружбу... Очень защемило сердце...
Читать эту книгу, непременно читать! "Чума" не оставит никого равнодушным.

Отождествляя себя со второстепенным безымянным слушателем, читающий получает очередную дозу сверхбытового реализма от лекального среднего человека, который, все же, мог бы что-то да изменить на свое веку.
Начнем с морали. Не зацикливайся! На себе и других, живом и трансцендентном, реальном и напитом.
Иначе будут сомнения, в том стоило ли, и как долго стоило ли думать об этом, а не о другом. А какая разница.
Страх возведенный в смысл жизни, тоже страх.

А вообще, весь этот экзистенциализм, это как тора, которая в малых количествах устаканивает, а в больших вредит пищеварению.

Не люблю книги и фильмы про войну. То ли время не моё, то ли "переела" этой темы в школе. Здесь опять то же, только через метафору. И это хорошо, это только в плюс. Возможно, я бы не догадалась, если бы мне не написали на обратной стороне обложки, если бы я не знала, когда жил автор и о чём болел.
Насколько я понимаю, это не совсем тот Камю, на которого принято ссылаться. Так получилось, что в магазине была именно эта книга, и я купила её. "Постороннего" не читала и не знаю, когда буду читать, так как в моей жизни теперь слишком много Камю.
Бесконечно тоскливо, уныло, долго и серо, как сама чума.

На мой взгляд, книга хороша. И философия Камю очень не дурна. Многие говорят, что ЧУМА = ФАШИЗМ - это плоско, избито... но, по-моему, у них все же есть обьективно что-то общее.
Впервые прочла в школе к уроку, по христоматии...О! В ту ночь мне виделись сны, достойные картин Дали.
Во второй раз прочла полностью пару лет спустя... но уже не было того впечатления...Так что, если есть желание, читайте сразу целиком и в один присест(максимум до пяти "присестов"). Камю - это та философия, которую не надо смаковать: ее надо проглотить и подсознание само с ней разберется =)