Золотой фонд мировой классики
- 202 книги
Ваша оценкаВ томе представлены наиболее известные произведения классика французской литературы Альбера Камю.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,6
69 оценок
- 572%
- 422%
- 36%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 76Хотят прочитать 36
Рецензии
Аноним23 апреля 2023 г."Все люди на свете - избранные. Других не существует..."
Читать далееБудет такой же летний день или вечер, так же весело будут щебетать птицы, улыбаясь, будут проходить люди, от легкого дуновения ветерка все так же будет колыхаться трава и листья на деревьях - беспрестанный, раз и навсегда когда-то и кем-то свыше заведенный мировой ход времени не остановит чья-то маленькая - в масштабах человечества - смерть.
Не поменяет она планы планеты и планы людей тоже, разумеется, не изменит. Самых близких, самых родных, самых любимых - и то не всегда (глупо и бессмысленно даже надеяться на это). Бренность и конечность земного существования вообще до поры до времени кажется какой-то досадной ошибкой и нелепой выдумкой, какой-то ерундой (ну как же - меня и не будет?), пока тебя самого не коснется холодной кистью Смерть и не заключит в последние объятия...
Все в этой книге пропитано ее предчувствием, ее отголоски слышны на каждой из страниц такой крохотной повести, беспрестанно хочется отгородиться от всего этого мрачного, безысходного, страшного. Но чем больше отгораживаешься, тем, кажется, быстрее настигает, напоминая о том, что уже никуда не сбежишь, да и не надо сбегать, не надо готовиться к ней и заблаговременно ждать, не надо бояться, нужно просто жить...
Окунуться в новые отношения, погрузиться с головой в кинематограф, проводить вечера с выпивкой и друзьями, но она все равно будет рядом, незримо и неотступно, хочешь ты того или нет. Она не враг. Она учит ценить каждый миг жизни, какой бы та ни была плохой, даже ужасной и невыносимой, когда ты потерял всех близких и кажется, что смысла жить больше нет, она показывает сладость каждого мгновения земного пребывания. Ароматы вкусной еды, смех любимой женщины, пронзительно голубое небо с быстро-быстро пробегающими по нему облаками, манящие и загадочные сумерки, задушевные разговоры с близкими по духу - да мало ли найдется в этом мире вещей, чтобы цепляться за него и ценить подаренные тебе когда-то матерью эти минуты, которые ты проживаешь как должное, а должен бы, по идее, благодарить?..
Вот так и стала одна из самых грустных прочитанных мною в этом месяце книг одной из самых жизнеутверждающих. Мир стоит этого! Стоит того, чтобы жить... С радостью встречать каждое утро и продолжать надеяться на лучшее, благодарить тех, кто рядом, заниматься тем, что приносит удовольствие, чтобы в конце твердо сказать, подобно главному герою, действительно жившему:
"Вот и я с виду нищий и обездоленный. Но я уверен в себе и во всем, куда уверенней, чем он, я уверен, что жив и что скоро умру. Да, кроме этой уверенности, у меня ничего нет. Но по крайней мере этой истины у меня никто не отнимет. Как и меня у нее не отнять. Я прав и теперь и прежде, всегда был прав. Я жил вот так, а мог бы жить по-другому. Делал то и не делал этого. Поступил так, а не эдак. Ну и что? Как бы там ни было, а выходит - я всегда ждал вот этой минуты, этого рассвета, тут-то и подтвердится моя правота. Все - все равно, все не имеет значения, и я прекрасно знаю почему. И он тоже знает... мне предназначена одна-единственная судьба, мне и еще миллиардам избранных, всем, кто, как и он, называют себя моими братьями. Понятно ли ему, понятно ли наконец? Все люди на свете - избранные. Других не существует..."
Всю книгу ждала я примирения героя с матерью. Их странная "встреча" в начале повести оставляло ощущение недосказанности. Не верилось отчего-то совершенно в его душевную черствость, в которой обвиняли любопытствующие прохожие на его жизненном пути. Вот скажите, кому вообще какое дело до чужого горя, которое каждый проживает по-своему? Казалось, что это пугающее равнодушие, застывшее на лице и в сердце безразличие лишь маска, которая однажды будет сброшена. Терялась в догадках и не могла все чтение предположить, когда же наконец будет утерян столь опостылевший атрибут героя. Запутавшийся в жизни и в себе, он не представлялся мне каким-то подлецом или негодяем, бессмысленно прожигающим дни. Он глубже, умнее, чувствительнее, чем хочет казаться... К финалу книги в этом убеждаешься окончательно. Драма человека, которому всегда "все равно" или "неважно", превращается в трагедию человека, вдруг прозревшего и увидевшего, что мир-то, оказывается, столь прекрасен...
Примирение с собой, со Смертью, с матерью... На красивой ноте заканчивается такая мрачная книга, подарившая мне немало счастливых минут-размышлений и тихой, задумчивой грусти - это в теплый-то, сияющий, переливающийся всеми красками весны апрельский день, когда за окном +17 и ярко-голубое небо...
"Перед самой смертью мама, должно быть, почувствовала себя освобожденной, готовой все пережить заново. Никто, никто не имел права ее оплакивать. Вот и я - я тоже готов все пережить заново. Как будто неистовый порыв гнева очистил меня от боли, избавил от надежды, и перед этой ночью, полной загадочных знаков и звезд, я впервые раскрываюсь навстречу тихому равнодушию мира. Он так на меня похож, он мне как брат, и от этого я чувствую - я был счастлив, я счастлив и сейчас".
Даже странным кажется теперь, как же долго откладывала я чтение этого великолепного во всех отношениях произведения, вычеркивая периодически его из своего виш-листа и с тем же неистребимым упорством добавляя туда обратно. Не люблю тяжелые книги (думала, что не люблю), не могу читать про смерть (еще одно из глупых моих заблуждений), извечно отказываюсь от них во всяческих флэшмобах и играх. Зря, наверное... Настоящий писательский талант в том же и состоит, что, рассказывая о грустном, автор учит видеть нас еще и прекрасно-счастливое, скрытое, но точно явствующее... Однозначные пять баллов из пяти.
24913K
Аноним3 июля 2013 г.Читать далееНашу жизнь определяет во многом наше отношение к смерти. С этим связана и вера в Бога. Довольно короткое и необычайно глубокое произведение Альбера Камю об этом. Человек в обществе, отягощенном ханжескими условностями. Общество оставляет его равнодушным, абсолютно безэмоциональным, он не живет, а грезит наяву. Хотя в реалистичной оценке самой жизни ему не откажешь. И вот, он остается наедине с собой, в ожидании смерти.
В подобных случаях, лишь в подобных, так как в камере смертников я никогда не сидел, мне всегда вспоминается Фома Аквинский с его "попытайтесь вспомнить свои ощущения до рождения - было ли вам горько, тяжело и испытывали ли вы хоть какой-то дискомфорт". Так с чего вы взяли, что после смерти вам вдруг будет хуже? Достаточно глупое успокоение для самого себя, ибо вспомнить можно только некоторые проблески сознательно-безсознательного, не углубляясь в жесткую дианетику. Подобная форма годится для человека разумного, не верящего в былую неразумность и уверенного в том, что он уже родился в очках и с дипломом о высшем образовании.
Реалистичная точка зрения Камю по поводу того, что если после смерти ничего нет, то фигли страдать по этому поводу, мне более близка. Тем не менее, в этом случае выходит следующее - единственное, что нас может беспокоить в преддверии смерти - это недоделанные дела, люди, которым придется обходиться без нас, кому-то жаль расставаться с любимой кофточкой или волнует качество памятника на могиле. Из всего вышеперечисленного самым важным мне видятся люди. Поэтому естественная смерть приходит обычно к человеку в старости, чтобы он был уже нафег никому не нужен и никто по этому поводу особо не переживал. Дело за малым - не вызывать ни у кого любви, не любить самому, быть Посторонним и на смерть будет плевать. Остается самая чепуха - действительно наплевать на смерть.
По Камю, мысли о вечной жизни сродни желанию вдруг разбогатеть, стать красавцем или поплыть со скоростью торпедного катера. Это он так о Боге. Ха-ха. И все мы смертники, только в основном - обманывающие самих себя. Но приговор вынесут всем без исключения.
24211,1K- Аноним24 июля 2024 г.
"Я ведь уже сказал вам, что я судья на покаянии".
Читать далееКак говаривал Кинг ("Как писать книги") в каждом из героев любого писателя есть что-то от него: мы любим говорить о себе, мы любим говорить о том, что знаем лучше всего. И самонадеянно считаем, что уж себя-то мы знаем - о, это великое прекрасное заблуждение! Не ведаем порою и сотой доли творящегося в глубинах нашего "я".
В герое книги "Падение" знаменитого французского писателя находила кого угодно - только не его. Печорин, Дориан Грей... Маски обывателя двадцатого века, удобные, размер в размер и как никогда актуальные - считать себя лучше, выше. способнее, красивее, удачливее других. Этих же других ни в грош не ставить. Оправдывать собственные пороки неидеальной средой, особенностями воспитания, непониманием окружающих - только не винить себя.
Адвокат (а позже и судья) Жан Батист Кламанс - личность пренеприятная: вот те печоринско-греевские пороки, они, кажется, удесятерились в одном французе. Тщеславие - по полной! Холодность к окружающим - выше не придумаешь! На повестке дня исключительно деньги и забота о себе любимом, ну что ж поделать, если окружающие не вышли ни умом, ни манерами, ни личиной. Ты - центр собственного мира, его порождение и отражение. Вот она главная болезнь минувшего двадцатого - равнодушие к чужим бедам, упорно скрываемое под завесой милосердия.
Профессия, конечно, накладывает свой отпечаток (не единожды вспоминала я при чтении книги французского классика про любимого моего адвоката - Микки Холлера из цикла Коннелли), но кажется и думается мне, что на любом месте Кламанс бы вел себя аналогично, отпуская едкие саркастические остроты и любуясь собой. Его замечания забавны до поры до времени, тонкая грань между легкими насмешками и злыми унижениями очень быстро стирается. Он не верит в искренность дружбы, в любовь и подавно. Он ищет от жизни наслаждений и успеха, без труда получая и то и другое, вот только ширится где-то в районе сердца пустота, не дающая сполна радоваться получаемому...
Он идет по двадцатому веку, но прямой дорогой из девятнадцатого. Хочет видеться другим хуже, чем есть. Надо признать, у него это отлично получается...
Дружба – чувство не такое простое. Она иногда бывает долгой, добиться ее трудно, но, уж если ты связал себя узами дружбы, попробуй-ка освободиться от них – не удастся, надо терпеть. И главное, не воображайте, что ваши друзья станут звонить вам по телефону каждый вечер (как бы это им следовало делать), чтобы узнать, не собираетесь ли вы покончить с собой или хотя бы не нуждаетесь ли вы в компании, не хочется ли вам пойти куда-нибудь. Нет, успокойтесь, если они позвонят, то именно в тот вечер, когда вы не одни и когда жизнь улыбается вам. А на самоубийство они скорее уж сами толкнут вас, полагая, что это ваш долг перед собою. Да хранит вас небо от слишком высокого мнения друзей о вашей особе! Что касается тех, кто обязан нас любить – я имею в виду родных и соратников (каково выражение!), – тут совсем другая песня. Они-то знают, что вам сказать: именно те слова, которые убивают; они с таким видом набирают номер телефона, как будто целятся в вас из ружья. И стреляют они метко. Ах, эти снайперы!Никогда не наскучит мне чтение исповедей, а книга Альбера Камю представляет собой именно ее - исповедь выпившего в баре случайного попутчика. Не вспомнишь на утро ни имени, ни профессии, ни лица. Останется чувство горечи от услышанного - от чьей-то бесцельно и бессмысленно прожитой жизни. У меня до сих пор саднит от чтения такое же послевкусие. Будем объективны (или постараемся таковыми быть): чтобы стать успешным адвокатом, мало одной протекции - необходим определенный набор личных качеств. Лишь они вкупе с усилием дают какой-либо результат. И вот человек, одаренный подобными качествами, пускает жизнь под откос, предаваясь излишним страстям. Вот это обидно! Растрачивание талантов, душевных сил, времени, которого с каждым днем у всякого из нас все меньше и меньше. "Зачем?" - немой вопрос повисал облачком во время прочтения романа. В "Падении" я, кстати, ответа на него я так и не нашла. Отыскала позднее, читая записные книжки самого Альбера Камю, где он всей откровенностью рассуждает о бренности сущего, абсурде мира и жизни, смерти, о парадоксах бытия, когда, к примеру, боишься одиночества и вместе с тем не выносишь толпы... Вот у и нашего Кламанса вся жизнь будто бы соткана из подобных, кажущихся неразрешимыми парадоксов. Неразрешимыми для всех, кроме него. Умный человек обычно неординарен во всем и выходы из сложных ситуаций может найти тоже самые неожиданные.
Как быть, если хочешь в рай (все-таки вторая половина жизни, конец где-то там маячит на горизонте), а грехи оставить не готов? Не готов прекратить эту беспечную и бесконечную погоню за все новыми наслаждениями? "Грешу и каюсь, грешу и каюсь и люблю. А после маюсь, всё уповая на судьбу..." - строчки из песни взлетали при чтении в моем подсознании. Кламанс выбрал самый простой, самый очевидный способ разрешить собственные противоречия. Правильный ли? Как знать... Не нам судить чужие грехи...
Красивая получилась книга. Терпеть не могу в книгах диалогов, монологи же - пространные, философские - обожаю. Весь роман - один такой беспрерывный монолог-покаяние. Сложно копаться лишь в собственной душе, в чужой же - чертовски интересно. Герой - антипод автора (сужу по записным книжкам Камю, который очень трогательно всегда размышлял о дружбе и любви, был самокритичен, не выносил несправедливой похвалы, любил одиночество), и в то же время в нем точно есть его частичка - вот даже эта его любовь к рефлексии, установлению и поиску взаимосвязей... Для любителей подобного (то есть минимума сюжета и максимума чужих раздумий) от всей души рекомендую. Прочим читателям она может показаться несколько скучноватой, тут уж, как говорится, на вкус и цвет. Мне прочитанное пришлось по душе, хоть и показалось чуть слабее "Постороннего" у того же Камю. На очереди - его романы "Чума" и "Первый человек", а также пьесы: после дневников и записных книжек, в которых автор предстает перед нами очень интеллигентным и тонко чувствующим человеком, хочется прочесть как можно большее количество его творений.
2408,5K
Цитаты
Аноним11 ноября 2010 г.Когда разражается война люди обычно говорят: "Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо". И действительно, война - это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго.
29425,1K
Подборки с этой книгой
Золотая сотня
- 100 книг