Граф Монте-Кристо. В двух томах. Том 1

– Вот все мои надежды и разрушились, – сказал он смеясь.
– Почему? – спросил Бошан.
– Очень просто; вы все поспешили наградить меня репутацией эксцентричного человека; по-вашему, я не то Лара, не то Манфред, не то лорд Рутвен; затем, когда моя эксцентричность вам надоела, вы портите созданный вами тип и хотите сделать из меня самого банального человека. Вы требуете, чтобы я стал пошлым, вульгарным; словом, вы требуете от меня объяснений. Помилуйте, господин Бошан, вы надо мной смеетесь.

Чувства надо приучать ко всякому новому впечатлению, нежному или острому, печальному или радостному.

Месть – это блюдо, которое подают холодным!

Мои бумаги всегда в образцовом порядке, ибо у меня их нет.

Вы рассуждаете, как устрица, друг мой.

— Я сожалею о том, что помог вам в ваших поисках правды, и сожалею о словах, сказанных мною.
— Почему?
— Потому что я поселил в вашей душе чувство, которого там не было, — жажду мщения.

— Не по своей вине они стали разбойниками, — сказал Гаэтано, — в этом виноваты власти.
— Почему?
— А то как же? Их ловят за какое-нибудь мокрое дело, только и всего; как будто корсиканец может не мстить.
— Что вы разумеете под мокрым делом? Убить человека? — спросил Франц.
— Уничтожить врага, — отвечал хозяин, — это совсем другое дело.

— Вот именно, любезный Аладдин, это гашиш, самый лучший, самый чистый александрийский гашиш, от Абугора, несравненного мастера, великого человека, которому следовало бы выстроить дворец с надписью: «Продавцу счастья — благодарное человечество».

Может быть, мои слова покажутся вам странными, господа социалисты, прогрессисты, гуманисты, но я никогда не забочусь о ближних, никогда не пытаюсь защищать общество, которое меня не защищает и вообще занимается мною только тогда, когда может повредить мне. Если я отказываю и обществу и ближнему в уважении и только сохраняю нейтралитет, они все-таки еще остаются у меня в неоплатном долгу.

Верить и надеяться - привилегия молодости