Золотая наша Железка

Повести и рассказы Василия Аксенова, собранные в этой книге, как зеркало отразили целую эпоху жизни нашей страны - от "Завтраков 43-го года" до "Гибели Помпеи" - саморазрушения советского режима. А посередине - мы такие разные: Рыжий с того двора и Товарищ Красивый Фуражкин, и даже местный хулиган Абрамашвили... Как жаль, что вас не было с нами на полпути к Луне! "И есть еще нечто - подсвеченный в ночь портал Железки, а там, за проходной, твой алтарь, жертвенник, ложе вечной любви".

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,6

22 оценки

5
9%
4
59%
3
23%
2
5%
1
5%

Ваша оценка

Прочитали 23Хотят прочитать 20

Рецензии

pwu196412 февраля 2025 г.
«Жаль, что вас не было с нами»
Василий Аксёнов — сын «врагов народа», человек с трудной судьбой и одновременно литературный талант, человек - эпоха. Герои многих его книг являются представители шестидесятых, которых называли «стилягами». «Жаль, что вас не было с нами» что-то вроде мини - зарисовки. Небольшой рассказ о жизни советских актеров... художников... одним словом богемы.
Аудиовариант книги является оцифровкой с пластинки времен СССР. Читает сам автор.
Легко, с юмором и грустью. Мастерская скульптора, черноморское побережье. Так здорово, что когда слушаешь книгу картинки словно живые.
Продолжительность около 50 минут, но позитивный заряд на целый день.
Читать далее
70
547
varvarra4 октября 2023 г.
Поглядим...
Рассказ построен на воспоминаниях. Главный герой, Павел Петрович Збайков, после долгих лет отсутствия возвращается в родные края, на Рязанщину. Едет с пересадками, волнуясь - как же, более сорока лет не был дома. Ушёл из села молоденьким парнишкой с винтовкой, воодушевившись революционными призывами о равенстве и справедливости и пропал в вихре больших перемен...
Дорога домой кажется незнакомой, но отдельные места и постройки возрождают в памяти яркие картины прошлого.
К заглавному герою по кличке Дикой повествование подходит только в предпоследней главе, вернее, в последней, так как назвать полноценной главой две короткие строчки было бы преувеличением. Они звучат как завершающий аккорд, не более...

В Рязани едят грибы с глазами.
Их едят, а они глядят.
Ключевая встреча произошла не сразу. Павел Петрович уже обошёл всех родственников, поговорил с председателем, поинтересовался организационной работой колхоза... и вот эта встреча. Дикой сам окликнул, а Пал Петров удивился, узнав в старике странного мальчишку из прошлой жизни, которого в детстве гнобили и дразнили, а он укрывался от всех в старой заброшенной бане и всё что-то мастерил: строгал, чинил, соединял какие-то колесики, пружинки.
Павел Петрович за свои 64 года успел не только накричаться с трибун, но и проваляться в сыпняке, получить должность, сменить трёх жен, попасть под репрессии, замерзать на лесоповале... "Моя жизнь вся в огнях" - думает довольный Збайков и даже представить не может, что кто-то проводит свои дни иначе, не выезжая из деревни и не видя мира. Ему не понять странного Дикого, который сумел устоять перед всеми веяниями и ветрами перемен. "Не сдвинули меня" - краткий отчёт Дикого за 40 прожитых лет.
Казалось бы, Василий Аксёнов делает главным героем рассказа Павла Петровича Збайкова - человека боевого, революционного, передового. Именно от его лица ведётся повествование, его воспоминания и рассуждения наполняют рассказ. А кто такой Дикой? Тихий бессловесный домосед, готовый отдать всё добро, только бы не вступать в конфликт, отказавшийся когда-то от должности, мало внимания уделяющий быту, не заботящийся об уюте или пище... Не герой.
Но каким был бы мир без чудаков и безумцев, живущих ради мечты?!
И что хранится у них за дверью старого сарая, вечный двигатель, что ли?

— Кажись, да, — прошептал он с болезненной улыбкой. — А может быть, и нет. Так что… поглядим…
Читать далее
63
468
Penelopa227 марта 2021 г.
Маленькая зарисовка о волшебном мире детства
Он удивительно гармоничен, этот мир. А если что-то не так, трехлетний Кит все поправит. Если есть Большая и Малая Медведицы - должен быть и папа-Медведь. И пусть его нет в небе в данный момент, он вполне могу уйти охотиться в лес. А огромные автобусы, средние автобусы и микроавтобусы - это автобус-папа, автобус-мама и автобус-детка. А это что за красивая тетя встретилась им с папой на прогулке? Кит готов принять и ее в свой мир, но пусть не преступает границы - "Не трогай папку! Это не твой папка, а мой!". Он забирает в свой мир всех деревянных зверей с бульвара, достаточно просто погладить их. А во время вечернего чтения с папой он не хочет читать сказки, где все плохо. Но вот прокол - "Волк и семеро козлят"

Милая идиллия развертывалась перед нами, и это радовало Кита. Наивный, он не знал законов драматургии и спокойно открыл следующую страницу, где зверски намалеванный волк тащил в свою страшную пасть беленького козленка. Я замер.
– А вот козленок-папа, – сказал Кит, показывая на волка, – он играет с деткой.
Самым спокойным образом он организовал козлиную семью.
– Кит, ты ошибаешься, – осторожно сказал я, – это не козленок-папа, а гадкий серый волк. Он собирается проглотить козленка, но все кончается хорошо, волк будет наказан. Это драматургия, мой маленький Кит.
– Нет! – закричал он и чуть не заплакал. – Это не волк! Это – козленок-папа! Он играет! Ты ничего не понимаешь, Толя!
– Да, я ошибся, – торопливо сказал я. – Ты прав. Это козленок-папа.
Смешно и трогательно, но именно эта детская уверенность, что мир устроен справедливо и гармонично, а если что не так, надо просто по-другому взглянуть на ситуацию, и никакая это не лакировка действительности, а правильно устроенный мир, так вот, именно это помогает отцу наконец-то осуществить один важный звонок, давно откладываемый, звонок, которого он страшно боялся, после которого мир должен был рухнуть.... И ничего не произошло
Читать далее
27
683

Все рецензии

Цитаты

Anutavn20 сентября 2018 г.
« Боже мой, думал я, смертные люди! Ведь невозможно даже подумать, что всех нас когда-нибудь не станет, даже этих курсантов, даже Ирины, боже мой! Ведь в это невозможно верить, это невозможно понять. Что же делать? Может быть, верить друг в друга, в то, что соединило нас сейчас здесь, в то, что тянет сейчас всех людей во всем мире к этой нашей стойке? Ведь мы же все должны друг друга утешать, все время ободрять, разговаривать друг с другом о разном, житейском, чуть-чуть заговаривать зубы, устраивать вот такую веселую кутерьму, а не подкладывать друг другу свинью и не ехидничать. Но, к сожалению, как часто люди ведут себя так, будто не умирают они никогда, и лишь временами все складывается так благополучно, как сейчас. Жаль, что вас не было с нами. »
Читать далее
4
556
95103317 декабря 2015 г.
В связи с американской литературой в моей жизни однажды произошел смешной курьез. Летом 1961 года появился мой роман «Звездный билет». Критика по адресу немудрящей этой книги шумела довольно долго, и спустя год после выхода «Билета» то тут, то там стали появляться хмурые замечания: Аксенов-де писал под явным влиянием Джерома Сэлинджера. Между тем «Над пропастью во ржи…» в исключительном переводе Р. Райт-Ковалевой хронологически появилась позже, на полгода позже «Билета», и я до этого даже не подозревал о существовании замечательного писателя, который «жил тогда в Ньюпорте и имел собаку».
Я сначала злился, а потом подумал, что, может быть, в критических упреках есть некоторый резон. Ведь написан-то «The Catcher in the Rye» был гораздо раньше своего русского издания и – кто знает? – может быть, литературные влияния словно пыльца распространяются по каким-то воздушным не изученным еще путям.
Теперь я читаю по-английски и открыт для влияний и Бротигана, и Воннегута, и Олби, и я, признаюсь, испытываю их влияния почти так же сильно, как влияния сосен, моря, гор, бензина, скорости, городских кварталов. Хочется увидеть писателя, свободного от влияний. Какое, должно быть, счастливое круглое существо!
У нас, кстати сказать, в критике складываются забавные правила игры. Свободна от влияний и подражаний одна лишь бытописательная, вялая, вполглаза, из-под опущенного века манера письма, практически стоящая вне литературы. Все вырастающее на почве литературы так или иначе подвержено влияниям. Все, что помнит и любит прежнюю литературу, использует ее достижения для своих собственных, новых, то – подражание. «Под Толстого», «под Бунина»… любое малейшее смещение реального плана – «булгаковщина»… Один лишь графоман никому не подражает. Но, руку на колено, графоманище– дружище, и ты ведь подражаешь Кириллу и Мефодию, используя нашу азбуку!
"Круглые сутки нон-стоп"
Читать далее
3
246
autumn_sweater30 октября 2024 г.
Вскоре я вышел на набережную, где море бухало и взлетало над парапетом метров на пять.
2
46