Повседневная жизнь Парижа во времена Великой революции

Нон-фикшн/научпоп 19 века во всей своей умилительной красе. История как наука в тот период переживала очередную метаморфозу, а потому любой историк на глазок определит время написания исторической монографии. Эта, по современным требованиям, реально устарела и годится разве что в качестве дополнительного источника там, где источников не хватает (а г-н Ленотр утверждает, что не хватает, что уже к его временам все переделали, растащили и забыли). Впрочем, для приятного чтения тоже сойдет.
Книга г-на Ленотра посвящена не столько повседневной жизни времен Великой революции, сколько - повседневным мелочам: где жили деятели революции, что надевали, с кем соседствовали, в какой камере сидели знаменитые жертвы и можно ли подтвердить всевозможные исторические анекдоты, которые уже тогда рассказывали о минувших временах. Впрочем, здесь г-н Ленотр не объективен: какие-то анекдоты ему нравятся больше, и он с удовольствием их пересказывает (например, историю об исповеди и браке Дантона), а какие-то с негодованием отвергает с помощью собранных фактов. Факты восстанавливаются по старым планам и картам, воспоминаниям и случайным находкам. Короче, первоначально я хотела назвать свою рецензию "охота за воспоминаниями", но потом поняла, что некоторого тщеславия и стремления удивлять автор все же не чужд.
С другой стороны, книга читается легко и приятно... для тех, кто в теме, конечно. Для того, чтобы интересоваться цветом порток Робеспьера, нужно иметь представление о его личности. Чтобы не расплакаться при описании тюремных обедов узников Консьержери, нужно знать, как питались те самые представители толпы, ликовавшие на казнях. Короче, рыдающим над ужасами революции не мешает вспомнить о ее причинах. Здесь же нет ни причин, ни следствий, ни даже личностей, здесь детальки - любопытные и временами нужные, но только для тех, кто понимает, куда их пристроить.

Сразу оговорюсь, что максимальное удовольствие и глубокое понимание можно получить если заранее освежить историю Великой французской революции, а эта книга - не учебник по теме, и автор часто отмахивается: «ну, это всем известно, поэтому не будем повторяться». Конечно, общую картину происходящего можно уловить, но она потонет в бытовых подробностях. Автор бодро проскакивет временные отрезки и выбирает для себя только самые заковыристые (и плохо освещенные) моменты. Автор зовет с собой посетить дома революционеров, королевские дворцы, церкви и аббатства, и, конечно, мрачные застенки. Мы увидим последние дни Шарлотты Корде и Марии Антуанетты, разберемся с участниками клуба якобинцев и клуба кордельеров, узнаем судьбу прокуроров и судей времен террора, а иногда и их потомков, и, конечно, всех главных участников событий начиная от королевской семьи, работы конвента, нового революционного правительства, а также остальных, иногда скромных участников тех событий.

Как и в случае с другой книгой этого автора — "Повседневной жизнью Версаля" — название обманчиво. Если вы ждали от "Повседневной жизни революционного Парижа" описания быта, цен, еды и транспорта революционной эпохи, то вас ждет некоторое разочарование. Ничего такого тут нет и близко.

Удивитесь вы и в том случае, если пришли за интересными байками а-ля "Повседневная жизнь Версаля". Такого тут тоже не будет. Концепция книги совершенно иная. Ленотр уже во введении пишет, что Французская революция и так уже изучена вдоль и поперек, поэтому исследователю, который хочет сказать что-то новое, нужно сосредоточиться на мелочах.

Вот он и сосредотачивается. Из книги мы узнаем, что было в чемодане Робеспьера, когда он уезжал на Генеральные штаты; какой фрукт Робеспьеру был больше всего по душе (в конце расскажу, а вы пока угадайте); как сложилась судьба дочери робеспьеровского лендлорда; где конкретно похоронены жертвы Сентябрьских убийств; где сейчас находится кресло, на котором раненого Робеспьера несли в тюрьму; как была обустроена последняя камера Марии Антуанетты; где посмотреть на ванную, в которой в день убийства лежал Марат; наконец, какого цвета платье надела в гости к Марату Шарлотта Корде (а то художники эти все путают!). Кстати, fun fact: Марат-то, оказывается, жил на улице КОРДЕльеров.

Как вы понимаете, чтение сильно на любителя (а точнее, на профессионала). Я вот помешан на истории Франции и потому многое из труда Ленотра было мне действительно интересно (хотя и не все — вот эти вот цитирования подрядов на ремонт Тюильри, скорее, бесили). Что касается неспециалистов, то им, пожалуй, вообще лучше эту книгу не открывать, не вижу, что бы она им дала.

4/5, но если вы в теме. Если нет, лучше начните с Чудинова/Бовыкина, куда полезнее будет.

P.S. Робеспьер души не чаял в апельсинах: "...он съедал их помногу и гордился умением чистить их быстро и искусно".

Этот том "Повседневной жизни..." на самом деле - 1895 года книга "Революционный Париж".

О своих целях Ленотр заявляет сразу, дабы любители больших исторических картин-повествований не имели возможности придраться, что прочли что-то не то. Ленотр выписывает мелочи, вещи, места, такими, какими они были в 1790х; о повседневной жизни революционного Парижа в целом написано ровно столько, сколько требовалось в связи с яркими историями и местами того времени, так что о настоящей жизни простого горожанина нужно читать между строк и только там, где исторические персонажи описаны в обстановке своих квартир.

Именно таким, очень бытовым показался рассказ о квартире Марата, где он жил с Симоной Эврар и сестрой; его палка для стука в дверь, комнаты, выходившие на двор, на улицу, темная прихожая, цвет обоев - все это превзошло по живописности уже хорошо знакомый, но скучноватый дом Дюпле. В его истории, в начале книги, Ленотр еще прохаживается по личностям отца Дюпле и Элеоноры, потом язвительность его оставляет до самой Манон Ролан, но здесь уж, простите, от самодовольных цитат из ее мемуаров нельзя не фейспалмить и читателю. Кроме жилищ Марата, Дюпле и мадам Ролан есть еще не совсем прочувствованная глава о Дантоне. Ленотр не принадлежит к его поклонникам, но я вообще-то и не поняла, имел ли он в сердце уголок для кого-то из описанных людей; старый, перекроенный во всех значительных местах Париж - имел.

Вся книга - уже в 1895 году! - пестрит сожалениями о том, что нет уже дома Марата, дома Дантона, построек клуба Кордельеров, чье местоположение и описание, мать вашу, уже тогда Ленотру далось с трудом. Неприязнь к людям спорна, но сожаления автора я понимаю.

Весьма полезны для любителя деталей и описаний главы про общественные постройки - Тюильри, аббатство Сен-Жермен-де-Пре, клубы якобинцев и кордельеров, Консьержери; по ним можно рисовать маленькие планы, строить дома в симах пускать гулять вымышленных персонажей и наконец оживить всеми красками суховатые, отдаленные от реальности классические труды по истории ВФР - я так понимаю, именно этого Ленотр и добивался.

Подобно множеству исторических передач, богато украшенных игрой актёров, костюмами, декорациями и компьютерной графикой, эта книга погружает в детализированное описание Парижа и Франции времён французской революции.

Большинство исторических событий доходит до нас в полумифическом виде. Опираясь на эти искаженные сведения, современную оценку событий и желание их приукрасить, художники наших дней порой создают совсем уж неправдоподобные, сказочные визуализации. Между тем, по сведениям историков часто выходит так, что легендарные события выглядели куда более прозаично, буднично и малочисленно. Величие им придаёт связь времён и то глубокое влияние, какое прошлое оказывает на наше настоящее. Порой нам сложно поверить, что легендарные личности были в сущности очень похожими на обычных людей. Возможно, личность иногда определяет историю, но лишь в тех рамках, которые задают социальные процессы.

В книге описано двойное путешествие в прошлое: на 200 лет назад к революции и на 100 лет — ко времени автора. То, в каком виде он находил следы истории, мы сегодня, вероятно, уже не увидим. С тех пор Европа пережила немало ещё более страшных потрясений. Наблюдения и выводы автора остаются для нас важнейшим свидетельством, а также все приведенные им показания других людей и документы, давно не существующие.

На сегодняшний день период истории, доступный для детального изучения по фото- и видеосвидетельствам, простирается приблизительно до середины 19 века. Жорж Ленотр расширил его для истории французской революции ещё лет на 60. Его работы подобны бесстрастному репортажному снимку прямо с места событий.

У истории как науки обычно не очень хорошая репутация. Все используют её как хотят, в том числе для оправдания своих поступков. Однако такие историки, как Ленотр, возвращают ей истинное предназначение: рассказывать правду.