Прозрение

Автор воспоминаний в период Великой Отечественной войны возглавлял отдел Главного политического управления Красной Армии. Он рассказывает о малоизвестных событиях войны, о том, как происходила борьба за прозрение солдат и офицеров вражеских армий.

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,0

1 оценка

5
0%
4
0%
3
100%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 1Хотят прочитать 1

Рецензии

JohnMalcovich7 января 2020 г.
«Пропаганда помогла нам прийти к власти. Пропаганда поможет нам удержать власть. Пропаганда поможет нам завоевать весь мир». (агитплакат нацистов)
«Путем агитации и пропаганды мы отняли у Антанты ее собственные войска» (товарищ Ленин В.И.)

Михаил Иванович Бурцев, политический балабол, прообраз современных телевизионных, говорящих голов. В специфическую группу этих пастырей коммунистических овец выделили еще во время псевдовойнушки на Халхин-Голе. Тогда, внезапно, понадобилось широко развернуть политработу среди войск противника и населения оккупированной им Маньчжурии в целях морально-политического разложения его фронта и тыла. Целую телеграмму настрочили из политуправления рабоче-крестьянской армии по этому поводу и таких как Бурцев набрали в бригаду фронтовых агитаторов. Все они имели лишь политобразование, что равносильно было отсутствию образования. Сам Бурцев, например, изучал и преподавал одновременно такой суперважный предмет, как история Коминтерна и попутно рассказывать про особености революционной пропаганды, в частности республиканской Испании среди солдат Франко... Порнографическим японским листовкам, в которых утверждалось, будто не японские, а советско-монгольские войска нарушили границу, советские пропагандоны должны были противопоставить ленинские тезисы. Дабы прибавить себе родимым весу и значимости, Бурцев долго описывает процесс обдумывания текстов листовок. Ведь, как известно, «листовки — вещь очень ответственная и из всех видов литературы самая трудная. Поэтому обдумывать тщательнее и совещаться коллективно необходимо». Именно так завещал обитатель Мавзолея! И это было нелегко. Ведь японцы ссылались на свои победы во время русско-японской войны. Нашим же пропагандистам оставалось ссылаться только на героические примеры бессмысленной гибели русских солдат. Политотделу армии передали 30 журналистов, специалистов-востоковедов, переводчиков, полиграфистов с типографией и комплектом шрифтов-иероглифов (в 3000 знаков). А потом из Москвы прибыл и звуковещательный отряд в составе пяти грузовиков и спецмашин. Японских пленных откармливали и демонстрировали их упитанность не желающим бросать оружие японским солдатам. Духом дружбы и добрососесдства были проникнуты листовки, которые подчиненные Бурцева сбрасывали на головы «братьям» финнам, во время принуждения тех к покорности. Правда, не сильно верили финские солдаты советским листовкам и предпочитали пополнять ряды «лесных братьев». Но Бурцев, не моргнув глазом, кается в том, что они переоценили уровень классовой сознательности солдат финской армии. А вот англичане относились в пропаганде с умом. В ряды промывателей немецких мозгов они не привлекали странных личностей без образования. Немцев обрабатывал сам Герберт Уэлс, писатель-фантаст. Листовки англичан деморализующе действовали на германские войска, особенно на их союзников — австро-венгерскую армию. Дом Крю в Лондоне, откуда осуществлялось руководство пропагандой в неприятельских странах и армиях, немецкие историки назвали «министерством разрушения германской веры в себя».
Интересный факт: английская пропаганда использовала все, что возможно, не пренебрегала даже выдержками из социалистических газет Германии и «Письмами к военному суду» Карла Либкнехта.
Возникает вопрос, почему же Бурцев не использовал материалы Либкнехта? Накануне войны седьмые отделы начали создавать в политуправлениях приграничных военных округов. К работе активно привлекали политэмигрантов. Вся убогость и искусственность такого понятия, как страна СССР, стала видна тогда, когда внезапно выяснилось, что напечатать листовки в больших тиражах для фронта мог только комбинат «Правды». Но и там это было сделать сразу нельзя, так как не было иностранного шрифта. А потом, когда достали где-то шрифт – не иначе, как немецкие псевдо-коммунисты помогли достать – выяснилось, что ни один из сотрудников отдела не мог перевести обращение к немецкому солдату на немецкий язык! Читаешь пропаганду Бурцева и хочется его репрессировать. Ведь получается, если ему верить, в огромной стране не нашлось людей, владеющих профессионально иностранными языками. Или же намеренно набрали бездарей в политотдел, руководствуясь исключительно еврейскими фамилиями при этом, а не знаниями языка? «Они могли читать, писать, редактировать, но не переводить — литературно точно и безупречно. Нужен был именно литературный переводчик. Вот когда я понял, что перевод не случайно считают искусством и что не всякий, кто знает, язык, может претендовать на эту роль, поскольку искусство не терпит дилетантов.» Начальник Бурцева, Мануильский Д.З. рождает смелый замысел пропаганды: он предлагает развеять миф о том, будто Красная Армия и Советская власть представляют собой опасность для Германии и ее народа! В листовках советских политорганов врагам словно намеренно напоминали о том, что не было никогда у России армии способной не допустить разорения и разграбления родной земли чужими армиями. Упор делался на опыте войны с Наполеоном, который, вволю побродив по русской земле, спокойно ушел домой. А русские, в честь его доброго имени до сих пор пьют коньяк «Наполеон» и закусывают его одноименным тортиком! Немцы сжигали советских людей, а политруки печатали листовки следующего содержания:
«Немецкие солдаты! Долой развязанную Гитлером грабительскую войну! Да здравствует дружба между немецким и русским народами!»
Звуковые агитационные установки служили скорее сигналом к атаке для немцев, или для выдачи им собственных планов наступления. Иначе чем можно объяснить многочисленные примеры того, как после псевдо-ультиматума в 24 или 48 часов, немцы тихо и «незаметно» снимались с позиций и безнаказанно уходили прочь. В начале войны не хватало самолетов, но это ерунда. Дело пропаганды важнее и Бурцеву выделяют целую агитэсадрилью для забрасывания карателей листовками с воздуха. И думается, что лучше было бы, если бы эту труппу агитактеров направили куда-нибудь на завод, в помощь детишкам, изготавливающим снаряды на морозе под открытым небом. Но увы, кто-то решил, что Бурцев нужен на фронте. И готовил Михаил Иванович «инструкции по опросу пленных». Люди, не нюхавшие войны, писали инструкции по допросам пленных. Бурцев валяет дурачка, притворяясь, что он и не подозревал о том, что из пяти с лишним миллионов солдат и офицеров вермахта, вторгшихся на нашу землю, около трех миллионов были членами национал-социалистской партии. Что они прошли школу фашистской молодежной организации «Гитлерюгенд». Что у большинства из них на родине в заложниках у нацистов оставались родственники. В своих дневниках немцы писали следующее: ««Мы разговаривали с населением языком пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов... Никакого сострадания мы не ощущали. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки, хочется пострелять из пистолета по толпе...» И вот этим существам Бурцев противопоставлял тезисы немецкого же агента Ленина! И еще удивлялся тому, что его пропаганда не оказывает влияния на немцев. «фронтовые политработники также задумывались о еще слабом влиянии нашей пропаганды на войска противника. Янцен писал, что, по его наблюдениям, листовки доходят до немцев, они их читают, но не всегда верят им. Одна из причин — слабая вооруженность листовок убедительными аргументами и доводами. «Наша пропаганда, — утверждал Н. Ф. Янцен, — голая агитация». Не помогали нашим даже листовки немецкого антифашиста Альфреда Лискофа – одного из первых перебежчиков из немецкой армии. Его тогда сразу же доставили в Москву, а интервью с ним опубликовали в «Правде». Потом были декларации немецких пленных (декларация 158), которые также больше убеждали в несостоятельности советской агитации, нежели в ее эффективности. Для опробования действия советской пропаганды, политруков направляли в лагерь военнопленных под Москвой и изучали их реакцию на листовки. Умиляют эти отзывы немецких пленных, написанных словно под диктовку Бурцев, мечтающего об очередном ордене. Антифашистская школа создавалась на базе лагеря, располагавшегося в Горьковской области, затем она была переведена в Красногорск. Обучались в ней 3 месяца. Для начала отобрали 60 пленных солдат и несколько офицеров — противников фашизма и войны. «Выпускники так отзывались о школе: «Здесь я научился наконец самостоятельно мыслить», «Какими же мы были идиотами! Нам надо было попасть в плен к русским, чтобы стать настоящими людьми!».

Под Сталинградом политические пропагандисты оборзели настолько, что стали сбрасывать на немцев листовки с текстами приказов Военного совета, в которых излагались задачи, поставленные перед воинами фронта! Листовок под Сталинградом напечатали столько, что на аэродромах скопились их целые залежи. А немецкие пропагандисты убеждали солдат в том, что русские им никогда не простят тысячи расстрелянных русских и евреев под Киевом и Харьковом. «Это просто невероятно. Но именно поэтому мы должны напрячь все силы и выиграть войну» - так думали и писали немецкие солдаты в своих письмах домой. И они ошиблись. Оказалось, что русских людей щелчком пальцев можно было заставить простить все подобные прегрешения немцев и даже восстановить им их страну на халяву…
«Райской жизни не обещаем, но безопасность гарантируем полную, а также еду, лечение, работу, пока война идет, а после нашей победы — и встречу с семьей. Напоминаем о льготах для тех, кто переходит добровольно, — прежде всего, конечно, первоочередное возвращение на родину, для чего имеются специальные удостоверения.»
Интересный факт: даже такой сомнительной характеристики человек, как Н.С. Хрущев, и тот не поддержал инициативу пропагандистов отпускать пленных немцев назад в расположение врага, предварительно обласкав и накормив. Но Бурцев настоял на своем…
Когда Коминтерн самораспустился, то к шайке пропагандистов присоединился и сам Г.М. Димитров. Его фашистская Родина вскоре перекрасится в цвета победителей фашизма и, следовательно, плебсу был необходимо хоть как-то пояснить эту несуразицу… Аллилуйя!

Читать далее
1
298

Все рецензии

Цитаты

JohnMalcovich7 января 2020 г.
«Мы начинаем с трехлетнего возраста, — откровенничал гитлеровский приспешник Роберт Лей. — Как только ребенок начинает сознавать, мы всовываем ему в руки флажок. Дальше — школа, союз гитлеровской молодежи, штурмовые отряды, военная служба. Мы ни на минуту не предоставляем его самому себе. А когда он пройдет через все это, им завладевает в свою очередь «Рабочий фронт» и не выпускает его до самой смерти, нравится ему это или нет...»
0
122
JohnMalcovich7 января 2020 г.
Мы обращались также к немецким авторитетам — некоторые их высказывания являлись довольно вескими аргументами. Приводили, например, слова Фридриха Великого: «Всякая вражеская армия, которая отважилась бы проникнуть в Россию и пойти дальше Смоленска, безусловно, нашла бы там, в степях, свою могилу». В листовке «Россию победить невозможно» мы ссылались на изречения уже шести государственных и военных деятелей прошлого Германии. Как свидетельствовали пленные, листовки с историческими доводами «вносили известное предостережение» в их сознание даже на этом, первом этапе войны.
Читать далее
0
102
JohnMalcovich7 января 2020 г.
«Пропаганда — описательное выражение для лжи. Кто хочет вести пропаганду, должен уметь лгать. Нужна не правда, а правдоподобие». Можно ли быть более откровенным, чем Шорт, английский министр времен первой мировой войны, которому принадлежат эти слова? Кстати, идеологи французского империализма тоже называли пропаганду «органом одурачивания». Такова суть их так называемой психологической войны.
0
61

Все цитаты

Подборки с этой книгой

Все подборки